2. Коми колхозная деревня в послевоенные годы 1946-1958

36
Наибольшее социальное напряжение в среде колхозного крестьянства вызвали меры по борьбе с "расхищением общественных земель колхозов". Эта часть постановления, по сути, дублировала довоенное - от 27 мая 1939 г. "О мерах охраны общественных земель колхозов от разбазаривания"47. В них указывалось, что "интересы общественного хозяйства колхоза, основой которого является общественная колхозная земля, приносятся в жертву частнособственническим и рваческим элементам, использующим колхоз в целях спекуляции и личной наживы". Речь шла о размерах приусадебных участков членов колхоза. Как уже отмечалось, Уставом крестьянской семье разрешалось иметь посевной площади от 0,25 до 0,5 га. "Рвачество" колхозников проявлялось в виде небольших прирезок за счет пустующих, неэффективно используемых земельных угодий колхозов, что, естественно, было строжайше запрещено. По мнению властей, данная ситуация порождала "нерадивость" и "паразитизм" лжеколхозника под маской честного.
В то же время, с точки зрения самих крестьян, эта тактика, по всей видимости, выглядела вполне оправданной. В большинстве республик и областей СССР существовало "множество колхозов ... в которых размеры закрепленных площадей превосходили возможности для их продуктивного использования"48. Это относилось и к Коми АССР. Как отмечалось в первом параграфе, доходы на трудодни оставались чисто символическими в течение нескольких лет, а расширение своего хозяйства давало возможность более-менее сносно прокормить семью, выплатить денежный и натуральный налоги.
Однако реальные масштабы "разбазаривания" были сильно преувеличены. Например, в Коми АССР удельный вес посевных площадей индивидуальных хозяйств колхозников по отношению ко всем категориям хозяйств сократился с 6,2% в 1940 г., до 4,7% в 1945 г., или с 5,6 тыс. га, до 5,0 тыс. га, соответственно (Прил., табл. 11). Истинной целью борьбы с "рвачеством" было свести до минимума альтернативные источники существования и принудить сельчан к труду в сельхозартели.
Согласно указанному постановлению, по всей стране была проведена кампания по контрольному обмеру земельных участков, находящихся в личном пользовании членов артелей. Выявленные излишки немедленно конфисковались, а так как дело проходило осенью, то земля экспроприировалась вместе с выросшим на ней урожаем, даже если он уже был убран и заготовлен49. К концу 1946 г. у колхозников Коми АССР было обнаружено и изъято 739 га "излишков" приусадебных земель50. Те же меры были предприняты и в отношении различных организаций, незаконно захвативших земли колхозов.
37
Под "нарушением демократических основ управления колхозами" прежде всего подразумевались: нерегулярность созыва и формализм проведения общих собраний колхозников - "высшего органа управления артели "и не подотчетность ему правления и председателя. Отмечалось, что "дело доходит до такого безобразия, что председатели колхозов назначаются и снимаются районными и партийно-советскими организациями без ведома колхозников"51. Это соответствовало действительности, но далеко не в полной мере, на что указывает и явная двусмысленность фразы, согласно которой, если бы все это совершалось с "ведома колхозников", то "демократизм управления" не был бы нарушен. В действительности, общеизвестным было то обстоятельство, что должность председателя правления колхоза входила в партийную номенклатуру, т.е. перечень важнейших должностей, занять которые было невозможно без санкции со стороны комитетов партии52. По сути, председатель колхоза был обычным назначаемым человеком, иногда даже и не членом управляемой им артели.
Таким образом, к выходу постановления выборы председателя считались уже простой декорацией, излишней и, в силу этого, немного унизительной формальностью. Результаты кампании по борьбе с указанными "нарушениями" свелись к более строгой регламентации таких органов управления, как общие собрания колхозников, с тем чтобы внешне сохранить видимость демократизма. Естественно, особого влияния на рост реального самоуправления артели это не оказало. Колхозы по-прежнему оставались весьма специфическим производственным предприятием с жесткой дисциплиной и централизованным руководством.
Для контроля за выполнением данного постановления одновременно был создан особый государственный орган: Совет по делам колхозов при Совете Министров СССР под председательством члена Политбюро ЦК КПСС, заместителя председателя Совета Министров СССР А.А. Андреева. В каждом регионе СССР Совет имел своих независимых полномочных представителей, в задачу которых входили сбор и передача в Центр объективной информации о положении дел в колхозах, о процессе реализации принятых государством решений. Данный орган государственной власти просуществовал вплоть до 1953 г., и затем, в связи со сменой аграрного курса, был упразднен.
Политику "закручивания гаек" продолжил Указ Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 г. "Об уголовной ответственности за кражу колхозного имущества", согласно которому, за совершение данного деяния предусматривалась мера наказания в виде лишения свободы на срок от 5 до 20 лет с пребыванием в ИТЛ, с возможной конфискацией имущества53. По сути
38
своей, Указ дублировал знаменитое постановление ЦИК и СНК СССР от 7 августа 1932 г., т.е. времен массовой коллективизации54. Надо сказать, что оба закона носили явно репрессивный характер, так как минимальный размер кражи не оговаривался, что породило массовую практику осуждения "за колоски", т.е. вынесение приговора на огромный срок за ничтожно малый размер хищения. Безусловно, общество заинтересовано в том, чтобы любое преступление неизбежно повлекло за собой наказание. Однако второе обязательно должно быть соразмерно первому, иначе законное возмездие превращается в террор. Кроме того, исследователи М.А. Безнин и Т.М. Димони справедливо отмечают, что "подпадая под признаки кражи по юридическому содержанию, с социально-нравственной точки зрения подобные действия колхозников, становившиеся массовыми в голодные годы, были направлены на спасение жизней членов своих семей: полуголодное существование, низкий уровень жизни, несправедливое распределение колхозных доходов заставляли жителей деревень рассматривать колхозное имущество как один из источников выживания"55.
В настоящий момент, после снятия грифа секретности, стал известен Указ Президиума Верховного Совета СССР от 21 февраля 1948 г. "О выселении из Украинской ССР лиц, злостно уклоняющихся от трудовой деятельности в сельском хозяйстве и ведущих антиобщественный паразитический образ жизни", принятый по инициативе Первого секретаря ЦК КП(б)У Н.С. Хрущева, предложившего в январе 1948 г. И.В. Сталину и Л.П. Берия проект Указа56. Со 2 июня того же года его действие распространялось на всю территорию СССР, исключая западные области и Прибалтику57. На основании Указа, за не выработку "обязательного минимума трудодней" и других "провинностей" колхозник мог быть сослан в административном порядке, т.е. без суда и следствия, по решению правления колхоза, на срок до восьми лет. Спецпереселенцев предполагалось размещать в бассейнах р. Оби, Енисея, Лены, а также в Северном Казахстане. Это был очень удобный и действенный инструмент для нейтрализации неугодных администрации сельскохозяйственной артели лиц, вплоть до личной неприязни. Данное мероприятие нельзя расценить иначе, как "санкционированный произвол", или "законное беззаконие" в отношении крестьянства. Только за лето 1948 г. по СССР было выслано 23 тыс. колхозников, в том числе 12 тыс. - из РСФСР58.
19 апреля 1948 г. было принято постановление Совета Министров СССР "О мерах по улучшению организации труда в колхозах", в котором отмечалось, что основным, с точки зрения властей, недостатком в организации и оплате труда колхозников яв
39
ляется "...применение устаревших заниженных норм выработки и завышенных расценок работ в трудоднях. Многие колхозы не пересматривают нормы выработки в течение нескольких лет, и тем самым не учитывают достигнутого роста производительности труда..."59. Цитата весьма красноречива. В связи с этим Советом по делам колхозов при Правительстве СССР и Министерством сельского хозяйства были выработаны новые "примерные нормы выработки и единые расценки в трудоднях" в плане повышения первых и уменьшения вторых (до этого действовали нормы, утвержденные Наркомземом СССР в 1933-1934 гг.)60.
Кроме того, постановление "рекомендовало" колхозам списывать (не оплачивать) до 25% трудодней с бригад, не выполнивших планового задания, или начислять дополнительные в случае перевыполнения плана. Если при этом учесть, что в силу экономической слабости большинство колхозов были не в состоянии выполнять неоднократно повышавшиеся плановые нормативы, то можно сделать вывод о неизбежности списания значительной части реально выработанных трудодней колхозников. Например, в колхозах Коми АССР в 1948 г. было не оплачено 256 тыс. выработанных трудодней, а в 1952 г. - 236 тыс. (Прил., табл. 41). Этот шаг правительства можно оценить как усиление эксплуатации колхозного крестьянства.
Необходимо отметить, что кроме политики "кнута" в руководстве колхозной системой власть пыталась использовать и "пряник". В конце 1940-х годов были приняты указы Президиума Верховного Совета СССР о присвоении звания Героя Социалистического Труда, награждении орденом Ленина и другими орденами и медалями СССР передовиков сельского хозяйства в области животноводства61. Ранее возможность награждения высшими правительственными наградами за профессиональные заслуги была только у рабочего класса и интеллигенции. Громкая идеологическая кампания преподносила данный шаг политического руководства как признание Родиной высокой социальной роли колхозного крестьянства в строительстве социализма.
В руководстве колхозной системой также широко использовался такой инструмент, как выдача колхозам семенных и фуражных ссуд, а, кроме этого, в виде меры помощи "отдельным колхозам" правительство неоднократно шло на списание задолженностей во многих регионах СССР. Например, в рассматриваемый период (1946-1958) с колхозов Коми АССР ДОЛГИ были списаны несколько раз, что облегчало экономическое положение сельскохозяйственных артелей. Финансовая же помощь сельскому хозяйству и обеспечение его дорогостоящей техникой и различными материалами шла в основном по линии МТС, ко
40
торые были государственными предприятиями и целиком содержались за счет союзного бюджета. Следует отметить, что в Коми АССР большинство МТС были убыточными и никто, кроме самого государства, не мог нести колоссальные расходы в таком нужном деле, как механизация наиболее трудоемких работ в сельском хозяйстве.
Однако размер помощи государства сельскому хозяйству был явно недостаточным. Например, по данным советской историографии, общесоюзные вложения в аграрную отрасль за годы первой послевоенной пятилетки (1946-1950) достигли только 7,3% общих капитальных вложений в народное хозяйство62. Современный исследователь Л.Н. Денисова отмечает, что доля капитальных вложений в сельское хозяйство составляла в 1918-1949 гг. менее 1% национального дохода, в последующие годы - менее 5%63.
В то же время колхозы, как предприятия кооперативные, государственных инвестиций на свое развитие не получали. Как раз наоборот, как уже было отмечено, государство видело в них идеальный объект для практически безвозмездного изъятия всего необходимого для народного хозяйства. По этой причине в области управления аграрным производством основной упор делался на крайне жесткий директивный метод, на внеэкономическое принуждение колхозов к неукоснительному исполнению подробных плановых заданий. В соответствии с принятой практикой, планирование сельским хозяйством было многоуровневым, от общесоюзных показателей до нормативов каждому отдельному колхозу. План отличался детальной регламентацией всех аспектов сельскохозяйственного производства. Им определялись: величина и структура посевных площадей, валовой выпуск продукции, поголовье скота, урожайность полеводства и продуктивность животноводства, объем государственных поставок и даже сроки проведения тех или иных работ.
Важно отметить, что данная мелочная регламентация хозяйственной деятельности артелей была совершенно необходима в условиях выбранной системы управления. При отсутствии внутренних стимулов к работе у коллективных хозяйств детальность информации позволяла государству более тщательным образом отслеживать и контролировать процесс производства и, в случае необходимости, оперативно в него вмешиваться, используя весь арсенал имеющихся средств с целью получения необходимого результата. Нельзя не признать действенность, эффективность и даже некоторую логическую стройность данной системы, однако социальная цена ее функционирования была крайне велика. Кроме того, издержки данного тотального контроля проявлялись и в отсутствии при планировании учета местных условий хозяйство
41
вания, что приводило зачастую к курьезным ситуациям и сбоям в работе колхозов.
План мог быть рассчитан на разные сроки: пятилетку, хозяйственный год, а также носить чрезвычайный характер, например "трехлетний план развития общественного колхозного и совхозного продуктивного животноводства (1949-1951 гг.)", принятый на высшем уровне в апреле 1949 г.64 Необходимо подчеркнуть, что плановые задания имели силу закона, однако в любой момент, в одностороннем порядке, по инициативе властей нормативы могли быть пересмотрены, в зависимости от изменившихся условий (например, в случае урожайного года).
В 1950 г. были проведены масштабные мероприятия по укрупнению колхозов по всей стране. В малых размерах колхозов государство усматривало одну из причин их экономической слабости, препятствие для производительного использования современной техники, раздутость штата административно-обслуживающего персонала. В 1949 г. в Коми АССР 681 коллективное хозяйство к концу 1950 г. было преобразовано в 400 хозяйств65. В последующие годы процесс укрупнения продолжался, однако уже не так интенсивно. К концу 1958 г. в Коми АССР насчитывался 301 колхоз (Прил., табл. 6). Однако трудно говорить о каком-либо значительном влиянии объединения хозяйств на подъем уровня аграрного производства как в Коми АССР, так и в целом по СССР.
Важное значение для изучения аграрной политики рассматриваемого периода имеют работы по теории и практике строительства социализма создателя колхозной системы - И.В. Сталина. В последней работе "Экономические проблемы строительства социализма в СССР"66, как и в предшествующих трудах, Сталин дает положительную оценку всему опыту колхозного строительства и высказывает мнение относительно перспектив дальнейшего развития экономики советской деревни на основе колхозного способа производства. Вместе с тем он резко выступает против предложений некоторых экономистов (А.В. Саниной, В.Г. Вен-жера) ликвидировать дуализм системы социалистической собственности путем придания колхозно-кооперативной собственности статуса общенародной, т.е. государственной. Имелось в виду предложение продать в собственность колхозам основные орудия производства, сосредоточенные в машинно-тракторных станциях, значительно разгрузив таким образом государство от капитальных вложений в сельское хозяйство, что было реализовано только в 1958 г.
И.В. Сталин особо настаивал на том, что основные средства производства - земля, техника должны оставаться в МТС, т.е. в
42
руках государства и, в этом смысле, артели не нуждаются в каком-либо реформировании. Он утверждал, что "сосредоточение основных орудий сельскохозяйственного производства в руках государства ... является единственным способом (курсив. - Авт.) обеспечения высоких темпов роста колхозного производства"67. С этим мнением трудно не согласиться, так как именно собственник средств производства диктует свои условия и методы хозяйствования тому, кто эти средства использует в процессе экономической деятельности. Известно, что статус собственности - это определяющая основа взаимоотношений собственника и непосредственного производителя. Совершенно очевидно, что руководитель Советского государства высказывал опасение потерять основной рычаг контроля над колхозами, и тем самым разрушить всю созданную им систему аграрного производства.
Помимо этого, Сталин указывал и на следующее обстоятельство: "Техника нуждается в постоянной модернизации, которая требует миллиардных расходов, окупающихся за шесть-восемь лет. Колхозы их нести не могут, может только государство". Таким образом, "продать МТС колхозам, значит вогнать их в большие убытки и разорить, подорвать механизацию сельского хозяйства, снизить темпы колхозного производства"68, что, конечно, не отвечает интересам государства.
Отвечая на вопрос: "Что же следует предпринять, чтобы повысить уровень колхозной собственности до уровня общенародной?", Сталин утверждал, что этому мешает единственное обстоятельство, выраженное в том, что "излишки колхозного производства поступают на рынок, и включаются таким образом в систему товарного обращения", а "расширение сферы действия товарного обращения... несовместимо с перспективой перехода от социализма к коммунизму". Выход в том, чтобы "выключить излишки колхозного производства из системы товарного обращения и включить их в систему продуктообмена между государственной промышленностью и колхозами"69.
Если оставить без внимания идеологическую составляющую данного проекта, то становится очевидным, что он направлен против любой формы самостоятельности субъектов хозяйствования в деревне. В условиях крайне низких государственных цен на аграрную продукцию артели могли улучшить свое финансовое благосостояние исключительно за счет продаж на колхозном рынке, а государство, вытесняя колхозы из указанной сферы, делало их целиком от себя зависимыми. Данной мерой власть выбивала у колхозов последнюю почву для остатков самостоятельности, получала несравненно более эффективный контроль над ними, что было краеугольным камнем сталинской колхозной систе
43
мы. Значительный размер государственных поставок, рост сельскохозяйственного налога, ограничение размеров индивидуальных подсобных хозяйств колхозников, усиление уголовной и административной ответственности - все эти меры призваны были ограничить экономическую и правовую независимость крестьян от общественного хозяйства колхозов, стимулировать их трудовое участие, в конечном счете, увеличить объем сельскохозяйственного производства в стране.
Таким образом, аграрная политика второй половины 1940 -начала 1950-х годов имела перед собой следующие цели: восстановление и интенсификацию сельскохозяйственного производства, всемерную мобилизацию трудовых ресурсов, подъем дисциплины и ответственности колхозов перед государством. Предпочтение при этом отдавалось методам, как правило, уже апробированным в довоенный период - внеэкономическим, директивным, носившим жесткий, полувоенный характер. Данный тип колхозной системы позволял проводить изъятие ресурсов деревни, отчислять в государственный бюджет значительные суммы средств, перераспределяя их между другими отраслями народного хозяйства, что, как и в 1930-е годы, оказало на них весьма благотворное влияние. "Таким путем государству передавалась часть национального дохода, созданная колхозами и колхозниками"70, - признавал министр финансов СССР А.Г. Зверев.
Однако следует помнить, что в природе, к сожалению, не бывает неисчерпаемых ресурсов. Всего за полтора-два десятилетия индустриализация, тяжелейшая война, "потребительская" политика государства буквально опустошили деревню. Большой ущерб был нанесен ее экономике, трудовым ресурсам. Пришедшееся на 1940-е - начало 1950-х годов падение сельскохозяйственного производства, безусловно, носило объективный характер. Во второй половине 1940-х годов, казалось, проверенные на практике методы управления колхозами либо действовали с все меньшим эффектом, либо не действовали вообще. Парадокс, но усиление нажима и контроля над деревней таило в себе опасность потери контроля над ситуацией в аграрной подсистеме. К началу 1950-х годов глубокий послевоенный социально-экономический кризис приобретал все менее контролируемый характер. Последствия грозили стать необратимыми. Деревня срочно нуждалась в помощи, в изменении государственных приоритетов, новом отношении к классу колхозного крестьянства. Следует отметить, что негативная оценка реальной ситуации в аграрной отрасли находила понимание в высших эшелонах власти. Но непреодолимым препятствием реформированию колхозной сферы неизбежно оказывалась непреклонная воля главы
44
Советского правительства. Однако ситуация разрешилась в один миг и самым естественным образом. 5 марта 1953 г. на 74 году жизни умирает И.В. Сталин.
Советская историография была склонна относить трудности в сельском хозяйстве в период 1946-1953 гг., главным образом за счет объективных условий: ущерб от войны, нехватка средств у государства, связанная с необходимостью усиления обороноспособности и т.п.71 Однако стоило вмешаться такому субъективному, в данном случае, фактору, как смена правительства, и приоритеты аграрной политики были существенным образом пересмотрены, а необходимые средства были "неожиданно" найдены. Новое руководство в лице Председателя Совета Министров СССР Г.М. Маленкова и Первого секретаря ЦК КПСС Н.С. Хрущева инициировало начало реформ в сфере колхозного производства. В августе 1953 г. на сессии Верховного Совета СССР, а затем в сентябре того же года на Пленуме ЦК КПСС была выработана концепция аграрных преобразований, а также намечены первоочередные меры помощи сельскому хозяйству со стороны государства.
Впервые в истории колхозного строя было открыто официально признано наличие принципиальных ошибок в руководстве аграрным производством, приведших к ощутимому снижению уровня производства продукции и большому социальному напряжению. Основную причину отсталости колхозов, особенно в животноводческой отрасли, правительство справедливо видело в действующих заготовительных ценах, которые не создавали необходимой заинтересованности колхозов и колхозников в развитии общественного производства. В августе 1953 г. на сессии Верховного Совета Г.М. Маленков заявил, что "не увеличивая розничных цен в торговле и неуклонно осуществляя политику по дальнейшему их снижению, Правительство и Центральный Комитет партии решили уже в текущем году пойти на повышение заготовительных цен на мясо, молоко, шерсть, картофель и овощи, сдаваемые колхозами и колхозниками государству", а также "изменить систему обложения колхозников сельскохозяйственным налогом, снизить денежный налог в среднем примерно в два раза с каждого колхозного двора и снять полностью оставшуюся недоимку ... прошлых лет"72.
Таким образом, отношение государства к деревне было изменено: система внеэкономических мер принуждения уступала дорогу принципу материального стимулирования. Государство впервые было готово оказать колхозам прямую и ощутимую финансовую поддержку даже за счет ограничения своих интересов. Предполагалось осуществить следующий комплекс мероприятий:
45
освободить коллективные хозяйства от накопленного к 1953 г. непомерного груза долгов путем их списания, резко повысить заготовительные и закупочные цены на все виды животноводческой продукции, облегчить колхозам доступ на рынок, значительно снизить налоговое бремя с индивидуальных подсобных хозяйств колхозников, обеспечить аграрную отрасль высококвалифицированными кадрами, поднять уровень механизации путем оказания всемерной помощи МТС.
Например, в колхозах Коми АССР заготовительные цены на скот, сдаваемый государству в порядке обязательных поставок, были повышены более чем в 5,5 раз, на молоко и масло - в 2 раза, на картофель - в 3 раза и на овощи в среднем - на 25^40%, закупочные цены на мясо - на 30%. Только в 1953 г. от реализации картофеля колхозы республики получили дополнительно 732 тыс. руб., от реализации овощей - 547 тыс. руб., от реализации мяса - 2704 тыс. руб. и от реализации молока - 4585 тыс. руб. Общая сумма чистого дохода колхозов и индивидуальных сдатчиков составила в 1953 г. 20 млн руб.73
Все эти меры требовали огромного роста государственных расходов, но правительство считало это оправданным в связи с официально объявленной конечной целью реформ: достижением продовольственного изобилия в СССР. Тем более, что расчет был сделан на крайне сжатые сроки достижения необходимого эффекта. В августе 1953 г. Г.М. Маленков указывал, что главной задачей нового правительства станет "в ближайшие два-три года добиться в нашей стране обилия продовольствия для населения и сырья для легкой промышленности"74.
Такой подход, однако, был чреват довольно значительными последствиями для социалистической экономики СССР в целом. Повышая хозрасчетную рентабельность сельхозартелей путем перераспределения части национального дохода в их интересах, правительство значительно сокращало колоссальную народнохозяйственную рентабельность колхозной системы. Таким образом, главный источник "первоначального социалистического накопления" терял свою эффективность и былую значимость. В связи с этим обстоятельством перед руководством страны неизбежно должен был возникнуть актуальнейший вопрос о поиске нового материального фундамента политического и экономического могущества СССР. Внутренние резервы были исчерпаны, оставались только внешние. Говоря ретроспективно, следует отметить, что именно острая нужда в такого рода источнике финансовых поступлений и побудила в последующие годы к изменению характера всей экономической системы социализма - переориентации народного хозяйства на тотальный экспорт собственных сырье
46
вых ресурсов, прежде всего - энергоносителей, что, в конечном счете, сделало судьбу одной из ведущих мировых держав заложницей неконтролируемой конъюнктуры мирового рынка.
Так или иначе, но предпринятые шаги, безусловно, положительно сказались на сельскохозяйственном, прежде всего колхозном, производстве. С 1953 г. в артелях Коми АССР улучшилась ситуация с трудовыми ресурсами: впервые был замечен их некоторый рост, увеличился выпуск аграрной продукции. Вследствие роста денежных поступлений колхозы начали крепнуть экономически, значительно повысилось благосостояние крестьян.
Вслед за мерами по подъему животноводства были предприняты важные шаги и в другой основной отрасли аграрного производства - полеводстве. 28 марта 1954 г. вышло постановление Совета Министров СССР и ЦК КПСС "Об увеличении производства зерна в 1954-1955 гг. за счет освоения целинных и залежных земель"75. Было решено выделить значительные ресурсы на освоение земельных массивов в районах Казахстана, Сибири, Урала, Поволжья и Северного Кавказа, площадью не менее чем 13 млн га. В сжатые сроки за государственный счет были организованы новые мощные зерновые совхозы, укомплектованные, в порядке организованного набора и за счет энтузиастов, качественной рабочей силой, обеспеченные всеми необходимыми техническими ресурсами. Вскоре это постановление было дополнено новым от 17 августа 1954 г. "О дальнейшем освоении целинных и залежных земель для увеличения производства зерна". В нем отмечалось, что "ЦК КПСС и Совет Министров СССР рассматривают успехи, достигнутые в этом году по освоению целинных и залежных земель... как начало великого всенародного дела увеличения производства зерна в стране..."76
Не касаясь хода освоения целины, следует отметить, что результаты проведенной кампании поначалу, действительно, были ошеломляющими. Валовое производство зерна резко возросло. В первые годы казалось, что СССР в конце-концов решил важнейшую зерновую проблему. Однако неумелое хозяйствование впоследствии привело к значительному снижению урожайности на освоенных площадях, ставя под вопрос эффективность всего мероприятия.
Обратная сторона медали кампании по подъему целины, безусловно, состояла и в том, что традиционным центральным районам земледелия уже не приходилось рассчитывать на необходимые им инвестиции. В ущерб интенсивному, ставка была сделана на экстенсивный вариант экономического развития. Соблазн легкого, а главное - быстрого успеха перевесил долгосрочную, но более перспективную программу подъема деревни центра России. Таким об
47
разом, если до 1953 г. колхозы вынуждены были сидеть на "голодном пайке" в связи с перераспределением денег в интересах промышленности, то с 1954 г. они не получали должных инвестиций, поскольку имеющиеся средства были направлены на освоение новых целинных земель. Это не могло не сказаться негативным образом на российской деревне. Так, за период 1954-1959 гг. было освоено 45 млн га целины, при этом за то же время более 13 млн га было выведено из сельскохозяйственного оборота в Российском Нечерноземье77. И.Е. Зеленин приводит выводы известного экономиста-аграрника И.В. Русинова относительно "целинной эпопеи": "Не обеспеченный производственной, да и социальной инфраструктурой марш-бросок на целинные земли отвлек в те годы значительные ресурсы от укрепления зернового и в целом сельского хозяйства в других районах страны, в том числе Нечерноземной зоне РСФСР, и привел к росту общих потерь урожая зерновых до 25-39 и более млн т в год"; "все это, наряду с другими факторами, в конечном счете привело к снижению темпов производства, резкому росту закупок зерна за рубежом"78 уже в начале 1960-х годов.
В начале 1955 г. на посту Председателя Совета Министров СССР Г.М.Маленкова сменил Н.А.Булганин, бывший министр обороны. Неблагополучное положение в аграрной сфере новое правительство связывало и с ошибками в методах планирования, которые были вызваны "чрезмерной централизацией и большим количеством показателей, устанавливаемых для колхозов" без "государственной необходимости" и соблюдения "интересов колхозов и колхозников". Данный тип "шаблонного планирования", по мнению создателей постановления от 9 марта 1955 г. "Об изменении практики планирования сельского хозяйства", "вызвал неправильное размещение сельскохозяйственных культур", "не позволял более правильно организовать ведение общественного животноводства" и "сковывал инициативу колхозов и МТС, ослаблял их ответственность"79. Новые правила планирования предусматривали определение лишь общих основных параметров производства, без дополнительной детальной регламентации всех этапов технологического процесса. Основным критерием успешной работы колхозов с этого момента стали не валовые показатели или процент выполнения нормативов, а уровни урожайности и продуктивности, достигнутые на единицу земельной площади.
Колхозы поспешили самым естественным образом воспользоваться либерализацией в своих отношениях с государством исключительно в собственных интересах. На республиканской конференции по сельскому хозяйству уже в декабре 1956 г. секретарь Коми областного комитета КПСС Е. Катаев с возмущением отмечал, что в республике наблюдается "тенденция к сокращению по
48
севных площадей, поголовья скота, ликвидации птицеводческих и овцеводческих ферм", так как "руководители отдельных колхозов стремятся составлять заниженные планы... Посевные площади под зерновыми культурами сокращают под предлогом расширения площадей под кормовыми культурами, посевы картофеля и овощей уменьшают, ссылаясь на повышение урожайности, поголовье общественного скота уменьшают под предлогом поднятия продуктивности животноводства, а низкие планы по продуктивности скота объясняют стремлением к созданию материальной заинтересованности работников животноводства, якобы перевыполняющих план. Чтобы чем-то прикрыть стремление к сокращению сельскохозяйственного производства (курсив наш. - Авт.), отдельные колхозы иногда сильно завышают планы по урожайности: мы, мол, валовые сборы не сокращаем, а увеличиваем, хотя заранее знают, что такого высокого урожая, как запланировали, не получат. Руководители отдельных колхозов говорят, что овцеводческие и птицеводческие фермы нерентабельны и поэтому нет смысла заниматься этим делом (курсив наш. - Авт.)"&0.
Таким образом, можно определенно утверждать, что именно с этого момента взаимоотношения колхозов с государством стали приобретать все более выраженные черты игры в "кошки-мышки", что вряд ли можно назвать успехом политики нового советского правительства.
С 1956 г., согласно постановлению ЦК КПСС и Совета Министров СССР "Об увеличении производства и заготовок картофеля и овощей", вновь были повышены государственные заготовительные и закупочные цены на важнейшие полеводческие культуры с целью стимулирования роста их производства. Например, для колхозов Коми АССР цены на картофель устанавливались от 330 до 600 руб. за тонну, в зависимости от сроков сдачи и вида поставок. На остальные овощи цены были повышены на 70%81. Данная мера позволила увеличить производство указанных культур в колхозах, создать условия роста доходности артелей, повысить уровень материальной заинтересованности колхозников.
Процесс либерализации всей колхозной жизни нашел свое развитие в постановлении ЦК КПСС и Совета Министров СССР "Об уставе сельскохозяйственной артели и дальнейшем развитии инициативы колхозников в организации колхозного производства и управления делами артели" от 6 марта 1956 г.82 Впервые официально была поставлена под сомнение непогрешимость буквы "Сталинского Устава", неизменно существовавшей уже более 20 лет.
Данный шаг правительства свидетельствовал о его решимости реформировать сложившуюся в 1930-1940-е годы колхозную
49
систему. В качестве обоснования выдвигался тезис о том, что "Примерный устав ... уже не охватывает все стороны многообразной жизни и деятельности колхозов, в ряде случаев ограничивает инициативу ... ведения общественного хозяйства". Политическое руководство полагало, что "со времени принятия ... устава ... произошли серьезные изменения в колхозной деревне - создана новая материально-техническая база, накоплен богатый опыт организации и ведения коллективного хозяйства, возросла политическая сознательность колхозного крестьянства ... в этих условиях колхозы сами могут решать еще более самостоятельно, чем до сих пор, вопросы колхозной жизни", исходя из "общенародных интересов государства, общественных интересов колхозов и личных интересов колхозников". В связи с указанными соображениями ЦК КПСС и СМ СССР рекомендовали колхозам, "исходя из главной задачи обеспечения крутого подъема земледелия и животноводства, самим дополнять и изменять отдельные положения ... устава с учетом местных ... условий"83.
Стоит отметить, что мысль о возможном несовпадении, или даже некотором существующем противоречии между государственными и собственными колхозными интересами, разработчики "постановления" допустить, конечно, не могли. Возникает впечатление, что политическое руководство страны стало жертвой расставленной его предшественником идеологической ловушки: мифологемы о монолитном единстве советского общества, о "вечном и нерушимом союзе" рабочего класса и крестьянства, народа и государства, государства и партии. В период правления И.В. Сталина, зачастую, лозунги были одни, а реальные шаги, особенно в области аграрной политики, - совершенно иного характера, что позволяло государству сохранять свободу тактического маневра.
В то же время трудно говорить о принципиальном изменении Устава, таком, например, как его третья редакция 1965 г., согласно которой приоритет отдавался формированию фонда потребления колхозов, что было совершенно немыслимо в предшествующий период. В 1956 г. сталинский Устав подвергся лишь незначительной корректировке, без изменения, например, таких важных моментов, как система заготовок продукции колхозов, обязанность их выполнять государственный план, "повинность" колхозников вырабатывать "годовой минимум" трудодней, размеры личного подсобного хозяйства крестьян и некоторые другие. Гораздо важнее были психологические последствия. В сознании колхозного крестьянства эти институты колхозной жизни, связанные с именем Сталина и считавшиеся ранее залогом успеха, верхом объективности и совершенства, теряли свою "святость".
50
Одновременно было принято решение, направленное на очередное повышение материальной заинтересованности колхозников в трудовом участии в общественном хозяйстве колхозов и снятие социальной напряженности в деревне. В постановлении "Об Уставе..." отмечалось, что "существующая в колхозах практика, когда основная часть доходов, подлежащая распределению по трудодням, выдается колхозникам лишь по окончании хозяйственного года, недостаточно способствует росту производства сельскохозяйственных продуктов" и рекомендовалось применять "более прогрессивную систему распределения доходов, при которой авансы колхозникам выдаются ежемесячно на все трудодни, выработанные в общественном хозяйстве". Фактически это означало ликвидацию сталинской системы оплаты труда колхозников строго по "остаточному принципу", согласно которой на трудодни распределялось лишь то, что имелось в наличии после выполнения колхозами всех форм государственных поставок и обеспечения внутрихозяйственных нужд, разумеется, в случае, если было что распределять. До этого решения, формально, никакой ответственности за благосостояние колхозников государство не несло.
В результате, в колхозах Коми АССР, например, за период с 1955 по 1958 г. доходы по трудодням в денежном выражении выросли, в среднем, в 2,5 раза (Прил., табл. 52). Такие темпы роста доходов в сельскохозяйственном производстве были беспрецедентны за все время существования колхозов в Коми АССР. Но в абсолютном выражении сельский труд по-прежнему оставался наиболее низкооплачиваемым по сравнению с остальными отраслями народного хозяйства. Кроме того, объем натуральных выдач на трудодни остался на прежнем уровне, а по отдельным видам продуктов даже снизился.
Некоторые последствия социально направленных шагов Правительства имели и весьма неожиданный результат. В условиях повышения денежных доходов при заниженной розничной цене на хлеб крестьяне стали активно его скупать и пускать на корм домашнему скоту. Масштабы такой практики были столь велики, что грозили дезорганизовать обеспечение населения основными продуктами питания. Потребовалось принять на высшем уровне специальное постановление от 27 августа 1956 г., регламентировавшее самым серьезным образом рацион животных. В нем отмечалось: "Спекулятивные элементы покупают в государственных магазинах по низкой государственной цене хлеб, крупу и другие продукты для кормления скота, а животноводческие продукты продают на рынке по высоким ценам"84. Скармливание животным некоторых продуктов (хлеба, муки, картофеля, крупы и др.) было строжайше запрещено под угрозой штрафа в 500 и
51
1000 руб. (повторно). Этим же постановлением усиливалась ответственность колхозников за невыполнение обязательного годового минимума трудодней. В качестве меры воздействия нарушителям увеличивался объем натурального налога с индивидуального подсобного хозяйства.
Однако дисциплинарная политика уже не отличалась особой последовательностью. 4 июля 1957 г. было издано постановление ЦК КПСС и СМ СССР "Об отмене обязательных поставок сельскохозяйственных продуктов государству хозяйствами колхозников, рабочих и служащих", как это видно из названия, вновь носящее ярко выраженный социальный характер. В нем отмечалось, что "рост колхозного и совхозного производства и увеличение, в связи с этим, объема заготовок... за счет колхозов и совхозов позволили государству еще в 1953 г. значительно снизить нормы обязательных поставок... продуктов хозяйствами колхозников... а теперь имеется возможность полностью освободить эти хозяйства от обязательных поставок государству всех продуктов... Это, несомненно, улучшит материальное благосостояние колхозного крестьянства..."85 Постановление вступило в силу с 1 января 1958 г.
Необходимо отметить, что постановление от 4 июля 1957 г. содержало достаточно романтический и амбициозный "постскриптум", полный необычайного оптимизма: "ЦК КПСС и СМ СССР с удовлетворением отмечают, что призывы передовых колхозов... развернуть социалистическое соревнование за получение на 100 га сельскохозяйственных угодий по 100 и более центнеров мяса и по 400 и более центнеров молока с тем, чтобы в ближайшие годы догнать США по производству продуктов животноводства на душу населения, встретили поддержку и одобрение всего советского народа. Нет сомнения в том, что эта задача будет выполнена. Возможности у нас для этого имеются, надо только правильно их использовать"86.
Однако огромные трудности, возникшие в достижении указанной цели, а, кроме того, проведение и других кампаний - "кукурузной", "целинной", создание совнархозов, реформы МТС, разделение КПСС на две части - аграрную и промышленную и прочих головокружительных шагов, в немалой степени способствовали падению популярности внутриполитического курса Н.С. Хрущева, в том числе и аграрного, и привели к обвинению его в "волюнтаризме" с последующей отставкой в октябре 1964 г. Д. Боффа отмечает, что к этому времени "его популярность резко упала во всех слоях общества"87. Политической элите СССР стала очевидна бесперспективность большинства реализованных по инициативе Н.С. Хрущева мероприятий. В широких же слоях населения все более возникало ощущение недостижимости высоких социальных
52
ожиданий, удовлетворить которые в короткий срок было невозможно. Л.Н. Денисова также указывает на то, что "оживление экономической и социальной жизни общества и в том числе деревни, проявившееся в течение второй половины 50-х гг., сменилось спадом основных социально-экономических показателей и моральным дискомфортом большинства населения"88.
С 1 января 1958 г. отменялась прежняя система реализации колхозной продукции, согласно закону от 28 сентября 1957 г. "О признании утратившими силу постановлений ЦК КПСС и Совета Министров СССР и решений правительства СССР по вопросам обязательных поставок сельскохозяйственных продуктов государству"89. В июле 1958 г., в связи с реформой МТС, была отменена и натуроплата за их услуги. Таким образом, многоступенчатость заготовок, при которой на один и тот же вид произведенной продукции назначалась разная цена, в зависимости от канала поставки, была отменена с переходом на единую систему государственных закупок.
Краткосрочные и долгосрочные последствия этих мер в развитии как аграрной подсистемы, так и всей советской экономики были весьма значительны. С одной стороны, хозяйства колхозов вновь должны были получить увеличение финансовых поступлений, которые позволили бы им существенно укрепить свою экономику. С другой стороны, государство в один момент лишалось источника очень дешевой аграрной продукции как от колхозов, так и от индивидуальных хозяйств колхозников. Чтобы восполнить потерю, теперь необходимо было выделять на ее покупку гораздо большие средства, что не могло не создать напряжение в союзном бюджете.
Но артели не только не успели воспользоваться плодами роста своих доходов, но и должны были пожертвовать своими накоплениями за все предыдущие годы. Принятый Верховным Советом СССР 31 марта 1958 г. закон "О дальнейшем развитии колхозного строя и реорганизации МТС"90 заставляет усомниться в концептуальной последовательности реформ, проводившихся с 1953 г. В силу резкого изменения отношений государства и колхозов, а также множества негативных последствий для них обоих, этот шаг можно расценить не иначе как крупнейшую контрреформу по отношению ко всем предыдущим мерам, направленным на оказание помощи колхозному производству. Закон утверждал, что в целях "успешного решения задач коммунистического строительства" и с "единодушного одобрения и поддержки колхозного крестьянства, рабочего класса, интеллигенции и всего советского народа" следует "реорганизовать МТС в РТС. Тракторы, комбайны и другие сельскохозяйственные машины, принадлежащие МТС, продавать
53
колхозам... Колхозам, не имеющим возможности сразу оплатить купленные ими тракторы и машины, предоставлять в рассрочку в зависимости от их экономического состояния. Продавать, начиная с 1958 г., колхозам и совхозам новые тракторы, комбайны и другие сельскохозяйственные машины... Деятельность РТС осуществлять на основе хозяйственного расчета"91.
Тем самым в корне был изменен статус колхозно-кооперативной собственности. Колхозы становились непосредственными владельцами ключевой части основных средств производства -всей сельскохозяйственной техники. Безусловно, до этого артели были владельцами основных средств производства - зданий, техники, скота. Однако, в конечном счете, не только они определяли судьбу сельского хозяйства, а решали его также мощная техника и земля. Реформа снимала прямую ответственность с государства за дело развития механизации колхозного производства. В результате колхозы оказались один на один с этой сложной проблемой. К концу 1958 г. основные средства производства МТС Коми АССР сократились на 24 млн руб.92
На наш взгляд, краткосрочные последствия реформы МТС для государства были чрезвычайно выгодными. МТС снимались с баланса государственного бюджета. Расходы на покупку, эксплуатацию и ремонт машин несли теперь сами колхозы. Кроме того, государство от данной "приватизации" получало значительную сумму, в некоторой степени компенсировавшую ранее сделанные затраты на подъем сельскохозяйственного производства. Но это было явно не в интересах колхозов. В результате покупки сельхозтехники артели лишались всех сделанных накоплений от государственных инвестиций прошлых лет. Расходы на технику не могли быть покрыты силами самих хозяйств. При этом с 1958 г. государственные цены на машины и запчасти к ним были повышены, а закупочные - на продукцию колхозов, впервые с 1953 г. несколько занижены. Все это в крайней степени обременяло финансовое состояние коллективных хозяйств. Резкий рост производственных затрат обусловил увеличение себестоимости аграрной продукции. Доходность колхозного производства вновь, как и до 1953 г., резко устремилась за черту рентабельности. Заново встал вопрос о шансах колхозной системы на перспективное развитие.
Долгосрочные последствия для государства также были негативными. В условиях несравненно большей хозяйственной самостоятельности колхозов, при резком снижении внутренних экономических стимулов к производству, артели были вынуждены сокращать объем выпуска своей продукции. Отток населения, а значит и трудовых ресурсов из деревни, вновь стал приобретать широкий масштаб. Все это и привело к необходимости свертывания кол
54
хозной системы и замены ее на совхозное производство в конце 1960 - начале 1970-х годов. Необходимо отметить, что эти и другие подобного рода опасения были открыто высказаны некоторыми руководителями государства: Г.М. Маленковым, В.М. Молотовым, Л.М. Кагановичем, Н.А. Булганиным, К.Е. Ворошиловым и др. Однако попытка в июне 1957 г. сместить Н.С. Хрущева с поста Первого секретаря КПСС закончилась провалом. "Члены антипартийной группы" (Маленков, Молотов, Каганович и Шепилов), обвиненные во фракционной деятельности, были сняты со своих постов и удалены из всех руководящих органов.
Тем не менее, исходя из интересов сельскохозяйственной отрасли советской экономики, аграрную политику с сентября 1953 до марта 1958 г. можно оценить как положительно повлиявшую на развитие и укрепление колхозного строя в СССР. Принимаемые меры, в массе своей, носили социально направленный характер, принимались в интересах экономики колхозов, колхозного крестьянства, деревни в целом. Они позволили смягчить ужасающие последствия социально-экономического кризиса в деревне второй половины 1940-начала 1950-х годов, вызванного политикой "реставрации" довоенных методов управления сельским хозяйством в СССР. К сожалению, столь положительные тенденции не были должным образом закреплены, а ряд последующих концептуальных ошибок свел их на нет. С середины 1960-х годов вынужденный перевод колхозов в совхозы приобрел характер массовой кампании. В 1973 г. колхозный сектор в сельском хозяйстве Коми АССР был окончательно ликвидирован93.
Хозяйственное развитие колхозов
Современный монополистический капитализм требует не средней прибыли, а максимума прибыли, необходимого для того, чтобы осуществлять более или менее регулярно расширенное воспроизводство... У нас, наоборот, крупные зерновые хозяйства, являющиеся вместе с тем государственными хозяйствами, не нуждаются для своего развития ни в максимуме прибыли, ни в средней норме прибыли, а могут ограничиваться минимумом прибыли, а иногда обходятся и без всякой прибыли94.
И.В. Сталин
Известно, что природно-географический фактор является одним из определяющих в развитии сельского хозяйства, поэтому следует привести некоторые данные, характеризующие климатические условия Коми АССР. Автономная Советская Социалисти
55
ческая Республика Коми (ныне - Республика Коми) была расположена на крайнем северо-востоке европейской территории СССР (ныне - бывшей его части - Российской Федерации). На западе она граничит с Архангельской областью, на севере - с входящим в эту область Ненецким Автономным Округом, на юге - с Кировской и Пермской областями и с входящим в последнюю Коми-Пермяцким Национальным Округом. На востоке граница Коми АССР пролегала по Уралу, который отделял ее от Ямало-Ненецкого и Ханты-Мансийского Национальных Округов и Свердловской области. Республика Коми занимает значительную площадь - 411,5 тыс. кв. км. Самая южная ее точка расположена на 59° с.ш., а самая северная за Полярным кругом - на 68° с.ш.95 Территория ее вытянута с юга на север более чем на 1,2 тыс. км, поэтому природные условия весьма неоднородны. Климат отличается значительной суровостью и континентальностью, возрастающими к северу и востоку. На севере республики - вечная мерзлота. В южной части среднегодовая температура равна плюс 0,3-0,6 °С, осадков выпадает 500-550 мм в год. На севере лето умеренно-холодное, среднегодовая температура равна минус 4—5°, осадков выпадает около 400 мм в год. Вегетационный период продолжается от четырех месяцев на юге до полутора - на севере. Теплый период неустойчив, возможны заморозки. Все это обуславливает рискованность земледелия в данных условиях96.
Несмотря на то что сельское хозяйство является наиболее зависимой от погодных условий отраслью экономики, не стоит абсолютизировать влияние данного фактора. В рамках потенциально возможного, определенного природой, всегда имеется достаточно широкий спектр практически достижимого. Иными словами, конкретные результаты сельскохозяйственной (как впрочем и любой другой) деятельности зависят во многом от экономического потенциала субъекта хозяйствования, уровня развития его производительных сил, обусловленного степенью эффективности практикуемого способа производства в конкретных социально-экономических условиях.
В рассматриваемый период в советской деревне, безусловно, доминировал колхозный способ производства, созданный в начале 1930-х годов и вновь обретший после войны свою классическую форму. Как отмечалось в предыдущем параграфе, он характеризовался тем, что субъекты хозяйствования - колхозы и колхозники - находились в прямом подчинении государству, которое, путем установления имевших силу закона плановых заданий, руководило их развитием. При этом производители аграрной продукции не могли рассчитывать на прямую финансовую помощь из государственного бюджета (за исключением некоторого объема
56
денежных и натуральных ссуд), осуществляя воспроизводство собственными силами. Установленные государством заготовительные и закупочные цены на молоко, масло, мясо, зерно и т.п. были очень низкими и не покрывали стоимость производства. В силу этого государственные поставки приобретали характер натурального налога и служили методом эксплуатации колхозной деревни со стороны государства. Это подрывало экономику коллективных хозяйств. В результате, во второй половине 1940 - начале 1950 годов аграрная подсистема советского общества приобретала все более ярко выраженные черты кризисного развития, угрожая общегосударственным интересам.
Следует отметить, что все вышеперечисленные факторы развития аграрной подсистемы СССР были в полной мере характерны и для Коми АССР. К концу Великой Отечественной войны перед республикой, как и перед государством в целом, встала задача восстановления и дальнейшего развития народного хозяйства. В целях ее решения на VII сессии Верховного Совета Коми АССР 29 августа 1946 г. был утвержден подготовленный Госпланом и принятый Советом Министров республики "Закон о пятилетнем плане восстановления и развития народного хозяйства Коми АССР на 1946-1950 гг."97 Данный документ, в соответствии с подобными по РСФСР и СССР, представлял собой развернутую программу развития экономики и культуры первых пяти послевоенных лет.
Необходимо отметить, что приоритеты развития народного хозяйства, согласно Закону, были не в пользу деревни. В тексте недвусмысленно указывалось на первоочередность восстановления и развития промышленности98. Данное положение следовало понимать так, что политика на изъятие ресурсов из деревни и "перекачку" их в другие сектора экономики, характерная для 1930-х годов, будет продолжена и в дальнейшем. После окончания войны аграрный сектор вновь должен был стать одним из важнейших источников экономического роста советской экономики99.
В то же время итоговые директивные показатели роста сельского хозяйства республики были установлены на достаточно высоком уровне, превосходящем довоенный. К концу пятилетки планировалось увеличить уровень производства продукции сельского хозяйства Коми АССР, как и СССР, на 27%юо. Для этого необходимо было расширить посевные площади в 1950 г. на 23,1% против 1940 г. (в целом по колхозам СССР - на 32%)101, повысить валовой сбор зерна на 19,5%, картофеля - в 1,5 раза, овощей - в 7,5 раз больше, чем в 1940 г. В области животноводства намечалось увеличить поголовье крупного рогатого скота на
57
35,4% (по колхозам СССР - на 62%)102, лошадей - на 36,2, овец -на 21,4, свиней - на 51,5%.
Особое внимание государство уделяло вопросу подведения под аграрное производство современной индустриальной основы. В связи с этим намечалось существенно улучшить материально-техническую базу сельского хозяйства: увеличить за пятилетие тракторный парк МТС (в переводе на 15-сильные) на 125 единиц, а также пополнить парк комбайнов, прицепных сельскохозяйственных машин и автотранспорта. Были определены значительные объемы работ по электрификации сел, машинно-тракторных станций, колхозов. За четвертую пятилетку (1946-1950) планировалось построить и ввести в эксплуатацию сельских электростанций общей мощностью около 1900 кВт • ч, электрифицировать все МТС и свыше 200 колхозов, районные центры103. К сожалению, данные показатели работ не были подкреплены должным экономическим обеспечением со стороны государства. Сами же коллективные хозяйства в решении этих задач были вынуждены опираться только на свои силы, которых было явно недостаточно.
Экономическое состояние колхозов Коми АССР к моменту окончания войны, как уже было показано в первом параграфе настоящей главы, оставляло желать лучшего. Производство и сбыт произведенной продукции приносили убытки, хозяйство истощалось, материальное стимулирование колхозников не обеспечивалось. Итоговые производственные показатели не соответствовали изначальным плановым заданиям. Вплоть до 1953 г. уровень развития экономики большинства колхозов республики не только оставался невысоким, но и ухудшался.
Ведущей отраслью сельского хозяйства в республике являлось животноводство. В условиях Коми АССР оно разделялось на две категории: скотоводство обычного характера и оленеводство. Животноводство было, прежде всего, сосредоточено в северных районах республики, где было в наличии почти все поголовье оленей и значительная часть крупного рогатого скота. В целом, за послевоенный дореформенный период поголовье продуктивного скота в общественном стаде колхозов росло достаточно интенсивно. Так, за 1946-1952 гг. количество крупного рогатого скота прибавилось с 72,2 тыс. голов до 77,8 тыс., свиней -с 8,2 тыс. до 10,4 тыс., птицы - с 13,3 тыс. до 40,2 тыс., оленей - со 104,4 тыс. до 125,2 тыс., соответственно (Прил., табл. 12). Огромную роль в данной позитивной динамике сыграла государственная кампания по подъему колхозного животноводства. 18 апреля 1949 г. Совет Министров СССР и ЦК ВКП (б) приняли трехлетний план развития общественного колхозного и совхозного животноводства на 1949-1951 гг. в целях разрешения неблагополуч
58
ной ситуации, сложившейся в данной отрасли к концу четвертой пятилетки. Постановление предусматривало значительный рост поголовья и продуктивности всех видов скота по сравнению с 1940 г. В соответствии с этими установками на VI пленуме Коми областного комитета ВКП (б) в июне 1949 г. были разработаны мероприятия по развитию животноводства в республике. Намечались повышение продуктивности скота, рост поголовья, улучшение племенной работы, развертывание строительства животноводческих помещений, увеличение заготовки кормов, усиление мер морального и материального стимулирования колхозников.
Специфика руководства колхозами тех лет заключалась в том, что плановые задания, как правило, были весьма высокими, зачастую невыполнимыми. Цель такой политики - добиться от производителей возможно большего. Колхозам Коми АССР предъявлялись к исполнению сверхвысокие, форсированные темпы подъема животноводства, которые они не в состоянии были выполнить. Всего за три года они должны были увеличить поголовье крупного рогатого скота на 35%, в том числе коров на 61, овец на 26, свиней на 41%, птиц - почти в 9 раз104. При этом кормовая база оставалась прежней. Однако сам процесс борьбы за достижение намеченных показателей сыграл положительную роль - значительно возросло поголовье скота.
Наряду с этим, рассматриваемая отрасль аграрного производства испытывала и огромные трудности. Структура колхозного стада крупного рогатого скота была некачественной. Удельный вес коров в нем, будучи весьма низким, за годы четвертой пятилетки значительно сократился, с 37,6% в 1946 г. до 32,4% в 1950 г. (Прил., табл. 18). Несмотря на то что к 1952 г. доля коров в стаде возросла до 38,4%, этого было недостаточно, так как хорошим показателем считалось наличие не менее 50-60% коров. Ежегодно оставалась высокой яловость маточного поголовья крупного рогатого скота. Тем не менее в колхозах республики был заметен рост объемов валового выпуска продуктов животноводства. Так, производство мяса всех видов в убойном весе в 1946 г. составило 1,2 тыс. т, а в 1953 г. - 3,5 тыс., шерсти, соответственно, 454 и 552 ц, куриных яиц - 374 тыс. и 650 тыс. шт. Но валовое производство молока сократилось с 21,5 млн л в 1946 г. до 20,8 млн в 1953 г. (Прил., табл. 14). Основной причиной этому служил хронический недостаток кормов.
Как известно, наибольшей продуктивностью обладает породный скот. Например, метизация местного крупного рогатого скота холмогорской породой давала прекрасные результаты. По данным Печорской сельскохозяйственной опытной станции до скрещивания скот имел недостаточную продуктивность и низкий
59
живой вес. Если местные телята при рождении имели живой вес 22,3 кг, то метисы весили от 27 до 34,5 кг. Телята 12-месячного возраста имели живой вес 146 кг, а метисы - от 169 до 243 кг. Еще более убедительная картина получалась при сравнении живого веса коров. Так, например, первотелки имели живой вес 268 кг, а метисы - 398. Если первотелки местной породы давали в среднем 862 л молока в год, то от метисных коров надаивали от 1260 до 3809 л. Метисы показывали лучшие надои. Так, чтобы получить один литр молока от местной коровы затрачивалось 1,4 кг кормовых единиц, а у метисов - только 0,89105.
Однако колхозы не в состоянии были обеспечить необходимые условия содержания породных животных. Это приводило к сокращению их численности. Так, поголовье породного крупного рогатого скота в колхозах уменьшилось в 1953 г. до 55,4 тыс., против 64,5 тыс. в 1950 г., коров - до 23,5 тыс., против 24,1 тыс., овец - до 25,9 тыс. против 28,2 тыс. Количество породных свиней за тот же период осталось неизменным - 6,7 тыс. голов. Однако за счет сокращения общего поголовья удельный вес всех видов породного скота в общественном стаде существенно возрос и составил в 1953 г. по крупному рогатому скоту 83%, по коровам -85, по свиньям - 72, по овцам - 64, против, соответственно 69, 75, 62 и 50% в 1950 г. (Прил., табл. 13).
Несмотря на это ситуация с продуктивностью колхозного животноводства в послевоенный дореформенный период (1946-1953) оставалась довольно тяжелой. Среднегодовой удой молока на одну фуражную корову не только был чрезвычайно низким, но и сократился к 1952 г. до небывало малой величины -647 л., против 751 л в 1946 г. Такой удой колхозники иронично именовали "козьим". Средний настриг шерсти на одну овцу в 1952 г. составлял 0,757 кг, против 0,920 кг в 1946 г. Продуктивность птицы также заметно сократилась. Если в 1946 г. от одной курицы несушки было получено 29 яиц, то в 1952 г. - только 18 (Прил., табл. 17). Главная причина столь низкой продуктивности животноводства заключалась в хроническом недостатке кормов.
Ведущая отрасль сельского хозяйства Коми АССР кормами была обеспечена плохо. Естественные кормовые угодья были основой кормовой базы животноводства республики. В рассматриваемые годы полеводство давало не более 10% всех добываемых кормов. Следует отметить, что за годы войны часть естественных кормовых угодий была заброшена и выведена из сельскохозяйственного оборота. В среднем на каждые 100 га пашни колхозов приходилось 322 га естественных кормовых угодий, в том числе 269 га сенокосов. Естественных сенокосов на одну переводную голову крупного рогатого скота в коллективных хозяйствах при
60
ходилось 2,2 га, при их средней продуктивности в 8-9 ц с га. Таким образом, потенциально на одну переводную голову могло быть получено не более 17-19 ц сена. В действительности все обстояло несколько сложнее. Значительная площадь сенокосов из года в год оставалась в колхозах неубранной в силу нехватки рабочих рук, неблагоприятных погодных условий, заболоченности и закустаренности земель. Например, в колхозе им. Калинина Сыктывдинского района из 1 тыс. 200 га числившихся по земельному балансу сенокосов, 700 га составляли трудно выкашиваемые (даже вручную) болота. В колхозе "Сталинец" того же района на болота приходилось 50% из 2 тыс. 400 га сенокосов, в артели им. Ленина Помоздинского района - 60%106. Оставались велики потери сена при уборке, перевозке, хранении и скармливании. Кроме того, 10% сена распределялось между колхозниками при его уборке на трудодни и 5% - в конце хозяйственного года. Все это приводило к тому, что в колхозах на одну голову, с учетом широко практиковавшихся добавок в виде соломы, хвои и веток, реально приходилось не более 9-10 ц кормов, что составляло только половину от установленных норм обеспечения скота одними грубыми кормами.
Исключительно тяжелое положение складывалось в республике и с пастбищными угодьями. При весьма низкой продуктивности имевшихся пастбищ (лесных и суходольных) на одну переводную голову крупного рогатого скота требовалось 2,5-3 га, а фактически имелось только 0,4107.
В лучшем положении (в плане кормодобывания) находились колхозы северных районов Коми АССР, так как там в долинах р. Печоры, Цильмы, Ижмы, Усы были расположены высокопродуктивные заливные луга. Они составляли достаточно прочную кормовую базу для развития животноводства. В средней и южной зонах республики природные условия были более благоприятными для земледелия. В то же время небольшие площади заливных лугов при слабом развитии полевого кормодобывания сдерживали возможности развития животноводства. Однако следует заметить, что такая специализация сельского хозяйства являлась относительной и верна только в отношении крупных регионов республики. В силу сложившейся в рассматриваемый период полит-экономической доктрины, специализация колхозов не поощрялась, и большинство из них должны были оставаться многоотраслевыми хозяйствами, несмотря на все негативные факторы объективного характера.
В 1955 г., в рамках общесоюзной кампании, с целью решить проблему кормовой базы для развития животноводства, на площади 4,8 тыс. га в Коми АССР была посеяна новая для республики
61
культура - кукуруза108. Даже в районах Крайнего Севера под нее было отведено 110 га109. В 1956 г. площадь посевов под кукурузой составляла уже 6,8 тыс. га, в 1957 г. - 8,7. Но из-за очевидной неприспособленности к северным условиям в последующие годы эти площади были сокращены почти наполовину. В колхозах Коми АССР кукуруза, как правило, не достигала даже молочно-воско-вой спелости, так как для ее созревания требовалось минимум 100 устойчиво теплых дней, чего, конечно, нельзя было ожидать от непродолжительного и достаточно прохладного северного лета, да еще при условии хронического затягивания полевых работ в колхозах. Стебли растения могли использоваться лишь как зеленая подкормка или в качестве силосной культуры, так же как и обычные травы, которые, к тому же, в северных условиях были более урожайными и требовали гораздо меньших трудовых и прочих затрат. Так, в 1955 г. урожайность зеленой массы кукурузы, убранной на силос, составила 6,3 ц с га, а трав естественных сенокосов - 7,7 ц с га., т.е. больше на 22,2%. Урожайность стеблей кукурузы, определенных на зеленую подкормку скоту, была и того меньше, всего 1,4 ц с га110. Все это лишало возделывание кукурузы в республике хозяйственной целесообразности.
Резкий рост поголовья колхозного скота в результате кампании 1949-1951 гг. при узости кормовой базы и неэффективности ее использования привел к тому, что в послевоенный дореформенный период ситуация с кормами резко ухудшилась. Например, если в стойловый период 1946 г. общественный скот был обеспечен грубыми кормами в среднем по республике на 61,1%, а сочными - на 50,9 от научно определенных норм, то в период 1952-1953 гг. - только, соответственно, на 51,7% и 24,8 (Прил., табл. 21). За три года кампании на приобретение кормов колхозами республики было израсходовано в 1949 г. 7751,6 тыс. руб., в 1950 г. - 6685 тыс., в 1951 г. - 6075 тыс., всего 20,5 млн руб.111 Однако это не помогло решить проблему. Кормов не хватало и это приводило к тому, что весной на колхозных фермах наступала бескормица. Увеличивался падеж скота. Так, только за четыре месяца 1952 г. в артелях республики пало: лошадей - 912 голов, крупного рогатого скота - 4723, свиней - 1847, овец - 8635, а всего - 16 117 голов112. Зачастую колхозникам приходилось подвязывать к потолку голодный скот, еле стоящий на ногах. Это делалось с той целью, чтобы не позволить ослабевшему животному лечь на пол, так как, в противном случае, выходить и спасти его в дальнейшем было уже невозможно.
Большие затруднения испытывали и с помещениями для содержания животных. Их строительство было затруднено тем, что в колхозах ощущался острый недостаток в строительных матери
62
алах. В продаже не хватало гвоздей, стекла, цемента, шифера и т.п. В связи с этим у партийно-хозяйственных органов вызывала нарекания работа сельской потребкооперации113. Тем не менее в период 1946-1953 гг. ситуация с содержанием скота несколько улучшилась. При этом общее количество всех типов животноводческих построек сокращалось, но одновременно их вместимость возросла. Так, за указанный период число конюшен уменьшилось с 1166 построек до 1086, однако их вместимость возросла с 29 тыс. скотомест до 32 тыс. (Прил., табл. 22). Аналогичная ситуация прослеживалась и с коровниками, телятниками, свинарниками, овчарнями. Но следует отметить, что типовые постройки составляли меньшинство. Большая же часть данных сооружений представляла собой неприспособленные, сырые и холодные помещения. Среди причин "непроизводительного отхода скота" чаще всего фигурировали так называемые "незаразные заболевания", т.е. попросту, голод и холод.
В 1948 г. областной комитет партии отмечал, что "состояние ветеринарного дела в колхозах Коми АССР неудовлетворительно ... лечебная и профилактическая работа находится на низком уровне, зооветеринарные правила грубо нарушаются и все это приводит к значительному отходу животных... многие ветлечеб-ные помещения в республике находятся в запущенном состоянии, плохо оборудованы и не имеют необходимых медикаментов... в результате за последние годы резко увеличилось количество инвазионных и незаразных болезней"114. Скудный рацион кормления, неприспособленность помещений для скота приводили к тому, что за зиму скот терял упитанность, увеличивался непроизводительный отход. Значительная часть общественного скота вынужденно содержалась во дворах колхозников, что приводило к неизбежному расхищению кормов.
Таким образом, развитие колхозного животноводства в период 1946-1953 гг. не было успешным. В нем преобладали противоречивые тенденции. С одной стороны, наблюдался рост общественного стада, увеличение валового производства продуктов животноводства, с другой - падала продуктивность скота, ухудшалось его качество. Низкие государственные заготовительные цены на продукты животноводства не стимулировали производство, вели к убыткам. Политика форсированного увеличения поголовья артельного скота не была подкреплена ни ресурсными возможностями колхозов, ни должной финансовой поддержкой со стороны государства. Главным стимулом экономической активности артелей оставался административный нажим.
Важной особенностью оценки экономического состояния колхозного производства после 1953 г. было то, что государст-
63
венные органы власти и официальная печать стали уделять серьезное внимание на относительные показатели - выход валовой продукции на единицу земельной площади. Раньше основным критерием успешного развития служили лишь валовые показатели. Однако производство продукции животноводства в колхозах на 100 га сельскохозяйственных угодий, несмотря на некоторый рост, оставалось достаточно низким. Так, по мясу оно составляло в 1953 г. 9,4 ц, в 1954 г. - 11,7. Выход молока на 100 га пашни был на уровне 56,9 и 79,5 ц (Прил., табл. 26). Такой относительно высокий рост показателей во многом был обусловлен сокращением земельной площади под пашню. На 100 га посева зерновых в колхозах было получено яиц в 1953 г. 1,2 тыс. штук, а в 1954 г. - 1,7 тыс. Наиболее высокие показатели по выходу продукции на 100 га сельскохозяйственных угодий имелись в колхозах северных районов: Интинском, Усть-Усинском, Ижемском и Усть-Цилемском. Наиболее низкие - в Летском, Койгородском, Сыктывдинском, Усть-Куломском. Главную роль здесь играла прочность кормовой базы колхозов северных районов Коми АССР, наличие у них высокоурожайных заливных лугов бассейнов р. Усы и Печоры.
К концу рассматриваемого периода в повышении продуктивности животноводства республики был сделан весьма существенный шаг вперед. Средний годовой удой на одну фуражную корову по колхозам вырос до 1511 л в 1958 г., вместо 747 л в 1946 г., или более чем в 2 раза. Производство молока на 100 га сельскохозяйственных угодий увеличилось в 2,7 раза и составило в 1958 г. 141 ц, а в 30 передовых колхозах - свыше 260 ц. В 1956 г. колхозы Коми АССР сдали государству 250 тыс. ц, тогда как в 1953 г. весь валовой надой составил 208 тыс. 372 ц115. В 1958 г. заготовки молока в колхозах республики увеличились в 2,3 раза, заготовки мяса - на 89%, по сравнению с 1953 г. (Прил., табл. 25). Это были действительно блестящие результаты за такой короткий промежуток времени.
Несколько улучшилось положение дел с кормами в животноводстве. Производство кормовых культур возросло за это время почти в 2 раза, заготовка силоса - более чем в 3 раза. Кроме того, во второй половине 1950-х годов на улучшении ситуации с обеспечением животных кормами сказалось и некоторое сокращение поголовья колхозного стада. В результате, на стойловый период 1957-1958 гг. уровень обеспеченности кормами артельного животноводства был следующим: грубыми кормами - на 80% от нормы, сочными - на 54, концентрированными - на 40 (Прил., табл. 21). Это были лучшие показатели за весь рассматриваемый период и положительные сдвиги в этом вопросе нельзя не отме
64
тить. Однако приведенные данные, конечно, не позволяют говорить о полном решении проблемы с кормами. Во второй половине 1950-х годов в колхозах республики ежегодно недоставало 35-50 тыс. т грубых кормов и 100-110 тыс. т сочных. В сельхозартелях не хватало силосных сооружений на 108 тыс. т. Особенно острый дефицит ощущался в сочных и концентрированных кормах116. В 1957 г. газета "Красное Знамя" отмечала, что во многих колхозах скот до сих пор "держится на голодном пайке"117.
Улучшение рациона животных и условий содержания не замедлило сказаться на росте их продуктивности. Следует отметить, что во второй половине 1950-х годов показатели продуктивности колхозного животноводства росли высокими темпами. Однако только к 1954 и 1955 гг. надой молока и настриг шерсти, соответственно, превысили довоенный уровень. Так, средний удой молока по артелям республики составил в 1954 г. 1061 л против 850 в 1940 г. и 814 л в 1953 г. Настриг шерсти на одну овцу вырос с 1,44 кг в 1940 г. до 1,544 в 1955 г. Средняя яйценоскость кур в колхозах в 1958 г. составила 43,4 яйца, против 18 в 1952 г. и 29 в 1946 г. Возросло количество поросят, получаемых от одной свиноматки, с 8 в 1952 г. до 11,9 голов в 1958 г. (Прил., табл. 17). Значительно улучшился и качественный состав поголовья крупного рогатого скота. Средний удельный вес коров в нем в 1956-1959 гг. составил 51,9%, против 37,6% в 1946 г., что было близко к оптимальному соотношению (Прил., табл. 18).
Повышение продуктивности колхозного стада способствовало росту валового производства животноводческой продукции. В 1958 г. артели Коми АССР произвели в убойном весе 5,4 тыс. т мяса и сала, против 3,5 тыс. т в 1953 г. (рост на 54,3%) и 1,2 тыс. т в 1946 г. (рост в 4,5 раза). Это был несомненный прогресс. В структуре производства мяса доминировала говядина. Например, в 1956 г. ее доля в общем валовом производстве составляла 66%, 21% приходился на оленину, 10 - на свинину, 3 - на баранину118, а в 1958 г., соответственно, - 74,2, 6,6, 15,1 и 4%119. Валовой выпуск молока в коллективных хозяйствах также значительно возрос. В 1958 г. в колхозах было произведено 50,1 млн л молока, против
20.7 млн в 1953 г. (рост в 2,4 раза) и 21,5 млн в 1946 г. (рост в 2,3 раза) (Прил., табл. 14). В 1958 г. колхозы продали государству
37.8 тыс. т молока, вместо 17 тыс. в 1940 г.
Необходимо отметить, что такие успехи были обусловлены, с одной стороны, повышением доходности от животноводства после 1953 г., с другой - значительным административным давлением на коллективные хозяйства, принявшего форму "всенародного движения" за экономическое соревнование с аграрными производителями США.
3. Милохин Д.В., Сметанин А.Ф.
65
Положение же таких отраслей, как овцеводство и птицеводство, ухудшилось. В 1958 г. сельхозартели республики произвели 463 ц овечьей шерсти, против 643 ц в 1950 г. (снижение на 28%). Сократилось более существенно и производство яиц. Так, в 1958 г. валовой выпуск яиц составил 244 тыс. шт., против 650 тыс. в 1953 г. (убыль в 2,7 раза)120. Колхозы стремились сократить выпуск продуктов овцеводства и птицеводства, так как государственные закупочные цены не возмещали затраты на их производство. В 1958 г. каждый произведенный центнер баранины в среднем приносил убыток в 400 руб., а каждая тысяча яиц - в 900 руб. Производство молока и остальных видов мяса в 1958 г. в среднем по колхозам Коми АССР было рентабельным121. В том году артели получили чистой прибыли на каждом центнере: молока -15 руб., мяса - 120 руб.122
Наряду с достижениями необходимо все же отметить и негативные моменты. Так, поголовье общественного стада в колхозах значительно сократилось. Показатели улучшились только по количеству коров и свиней. Число коров в сельскохозяйственных артелях Коми АССР увеличилось с 27,2 тыс. голов в 1946 г., до 32,6 тыс. в 1958 г., а общая численность колхозного стада уменьшилась, соответственно, с 72,5 тыс. голов до 65,0 тыс. Поголовье свиней выросло с 8,2 тыс. голов в 1946 г. до 14,5 тыс. в 1958 г., однако число свиноматок осталось практически неизменным. Поголовье овец, при этом, достигнув своего пика в 1950 г. в 69,6 тыс. голов, также значительно снизилось - с 50,2 тыс. в 1946 г. до 30,9 тыс. в 1958 г. (на 38,5%). Значительно сократились в рассматриваемый период и численность птицы - на 38,9%, оленей - на 29,4, лошадей - на 28,2% (Прил., табл. 12).
Таким образом, со второй половины 1950-х годов животноводство колхозов республики в результате проводимых реформ получило значительное развитие. Увеличилась продуктивность животных, улучшились показатели на единицу земельной площади. Однако так и не была разрешена проблема кормовой базы, шло сокращение абсолютной численности скота. Некоторые отрасли животноводства, такие, как овцеводство и птицеводство, находились в упадке. Многие колхозы сознательно шли на ликвидацию овце- и птицепоголовья, поскольку в условиях республики они были крайне убыточными.
Второй важнейшей отраслью сельского хозяйства Коми АССР было полеводство, игравшее, по сравнению с животноводством, подчиненную роль. В рассматриваемый период площадь сельскохозяйственных угодий (т.е. использовавшихся под пашню, луга и пастбища) в Коми АССР составляла всего 1,4% от всей ее территории. В южных районах их удельный вес был
66
равен 3,7%, в северных - 0,5%. В сельскохозяйственном отношении почвы Коми АССР были малопродуктивными, занимали 0,3% пахотных земель от всей площади республики. Наиболее слабо была освоена ее северная часть, где под пашню использовалось менее 0,1% территории, в южной и центральной частях распахивалось 0,7%. Пахотные угодья располагались, как правило, вблизи населенных пунктов на коренных берегах крупных рек, покрытых почвами подзолистого типа. Природное плодородие данного вида почв весьма низкое. Распашка, не сопровождающаяся приемами окультуривания, приводит к еще большему ухудшению свойств подзолистых почв. Однако достаточное внесение органических и минеральных удобрений, известкование делают их вполне пригодными для сельскохозяйственного использования123.
Основными землепользователями в Коми АССР являлись колхозы. В 1945 г. им принадлежало 80,7% всей посевной площади, а в 1953 г. - 82,3%. В абсолютном выражении общее количество земли124, которой располагали коллективные хозяйства к началу 1953 г., также несколько увеличилось, при том, что размер пашни сократился. В 1947 г. за колхозами в "бессрочное пользование" было закреплено 863,1 тыс. га всей земли, в том числе 99,4 тыс. га пашни, к концу 1952 г. общая площадь земельных угодий возросла до 876 тыс. га, а размер пашни снизился до 89,1 тыс. га (Прил., табл. 1). Необходимо отметить, что стремление колхозов к сокращению обрабатываемой земли было объективно заложено в погектарном принципе исчисления обязательных поставок государству продуктов полеводства. В целях стимулирования колхозов к использованию максимума земли государство исчисляло величину зерновых поставок исходя из размеров пашни, установленных плановым заданием, вне зависимости от результатов его фактического выполнения.
К концу рассматриваемого периода все показатели землепользования колхозов ухудшились. Закрепленный за ними в бессрочное пользование земельный массив в 1958 г. составил 820,2 тыс. га, против 910,8 тыс. в 1948 г. (убыль на 9,9%). Сокращение произошло, прежде всего, за счет пашни и естественных сенокосов. В 1946 г. размер пашни (посев и пар) был равен 106,0 тыс. га, а в 1958 г. - 75,2 тыс. (убыль на 29,1%). Площадь под сенокосами также сократилась с 234,5 тыс. га в 1947 г. до 213,3 тыс. (на 9%) (Прил., табл. 1). Это произошло потому, что за период 1946-1953 гг. в колхозах были запущены большие площади ранее обрабатываемых земель. Так, например, в 1953 г. в Прилузском районе размер заброшенной пашни составлял 1 тыс. 535 га, в Сы-сольском - 1 тыс. 648, в Сыктывдинском - 1 тыс. 563, в Сторожев-
3
67
ском - 1 тыс. 014, а в Койгородском - 640 га (16% всех пахотных земель). Всего по Коми АССР на конец того же года было выведено из обработки 11 тыс. 835 га старопахотных земель125. Кроме того, во второй половине 1950-х годов частично на основе хозяйств колхозов были образованы государственные аграрные предприятия - совхозы, и принадлежащие им земельные угодья были изъяты из колхозного фонда.
Анализ источников позволяет сделать вывод, что до 1953 г. в колхозном полеводстве преобладали негативные тенденции. Посевные площади сократились с 86,4 тыс. га в 1946 г. до 71,1 тыс. -в 1952г., или на 17,7%. В 1958 г. размер посевных площадей колхозов Коми АССР еще более снизился - до 62,2 тыс. га, или на 28% по отношению к 1946 г. (Прил., табл. 4). Значительным образом изменилась и структура посевов. За период 1946-1958 гг. площадь под зерновыми культурами в колхозах резко сократились с 62,3 тыс. га до 28,0 тыс. (в 2,2 раза). Удельный вес зерновых посевов в колхозах в 1958 г. составил 45%, против 72,1% в 1946 г., доля овощей, соответственно, - 1,4%, против 4,0%, картофеля - 8%, против 9,1%. Доля технических культур осталась неизменной - 0,6%. Но возросла доля посевов кормовых культур -с 14,1% в 1946 г. до 26,3% в 1957 г. (Прил., табл. 3). Это было вызвано тем, что колхозы Коми АССР во второй половине 1950-х годов были переориентированы на форсированное развитие животноводства, которое требовало усиления кормовой базы.
Важно отметить, что аграрные реформы 1950-х годов оказали гораздо меньше положительного влияния на колхозное полеводство в отличие от животноводства. На протяжении всего периода 1946-1958 гг. процесс производства полеводческой продукции приносил колхозам убыток. Государственные заготовительные цены не покрывали производственных затрат. Например, в 1948 г. стоимость одного килограмма закупаемых государством зерновых составляла всего 11 коп., картофеля - 5, овощей -7 коп.126 В 1953 г. цены были подняты лишь на картофель и овощи, соответственно, до 16 и 14 коп.127 При этом себестоимость продуктов полеводства, производимых колхозами Коми АССР, оставалась весьма высокой. Так, в 1955 г. средняя себестоимость одного килограмма зерна составляла 2 руб.128, картофеля -60 коп.129 Несмотря на то что рост цен был довольно значительным (в 2-3 раза), их итоговая величина оказалась крайне низкой. Даже в 1958 г., когда закупочная цена одного килограмма зерновых в колхозах была равна 70 коп., картофеля - 40, а овощей - 55 коп. (т.е. увеличилась по отношению к 1948 г. в 7-9 раз), колхозы, в среднем по республике, терпели убыток на каждом центнере: зерна - 140 руб., картофеля - 13, овощей - 122 руб.130
68
Материальная незаинтересованность колхозов в производстве продуктов полеводства приводила к тому, что колхозы не прилагали должных усилий к развитию растениеводства. Урожайность основных сельскохозяйственных культур не только оставалась весьма низкой, но и имела тенденцию к сокращению. Так, средний сбор зерновых с одного гектара посева в колхозах Коми АССР составлял в 1953 г. лишь 3,6 ц, против 5,3 ц в 1946 г. В ходе реформ второй половины 1950-х годов средняя урожайность зерновых несколько возросла и составила в среднем за 1955— 1958 гг. 6,5 ц с одного гектара посева. Урожайность картофеля также несколько повысилась, составив в 1958 г. 42,3 ц с га, против 30,2 в 1946 г. Наиболее нестабильной была урожайность овощей. В 1946 г. средний сбор с одного гектара посева был равен 28,0 ц, а в 1952 г. - только 8 (!). В 1957 г. она достигала 100,4 ц с га, а в 1958 г. - лишь 28,7. Необходимо отметить, что урожайность к 1952 г. значительно сократилась по сравнению с довоенным 1940 г.: зерновых - в 2,8 раза, картофеля - в 2,3, овощей - в 12,9131. Некоторый рост сборов с гектара посева во второй половине 1950-х годов был, несомненно, положительным явлением, однако он все еще весьма значительно отставал от уровня 1940 г. (Прил., табл. 9).
Естественным следствием значительного сокращения посевных площадей и невысокого роста урожайности стало то, что внушительному снижению подвергся и валовой сбор основных сельскохозяйственных культур. Общий оприходованный урожай зерновых в колхозах Коми АССР равнялся в 1946 г. 31,9 тыс. т, а в 1952 г. был собран небывало низкий за весь рассматриваемый период урожай - всего 17,6 тыс. т, меньше в 1,8 раза. В 1958 г. зерна в колхозах было собрано еще меньше - 14,4 тыс. т. Необходимо отметить, что даже в самые урожайные годы рассматриваемого периода (1948 г. - 39,7 тыс. т и 1950 г. - 35,3 тыс.), довоенный уровень сбора коллективными хозяйствами зерновых культур в 55,7 тыс. т (1940 г.) так и не был достигнут (Прил., табл. 9).
В связи с этим закономерным выглядит снижение трудового участия колхозников в данной отрасли. Так, если в 1946 г. в артелях насчитывалось 1 тыс. 450 полеводческих бригад, в которых работало 54 тыс. 063 человек, то в 1957 г. - только 610 бригад, состоявших из 32 тыс. 434 работника (Прил., табл. 21).
Кроме материальной незаинтересованности, другими причинами низкой урожайности и падения валовых сборов в колхозах Коми АССР являлись слабый уровень агротехники (плохое качество семян, внесение малого количества удобрений, затягивание сроков полевых работ)132, большие потери при уборке урожая, низкая энерговооруженность колхозов, недостаточный уровень
69
механизации. В первые послевоенные годы внесение удобрений, как органических, так и минеральных, в колхозах республики было совершенно недостаточным. Вывоз органики, применение минеральных удобрений в 1948 г. были ниже довоенного уровня. К 1958 г. ситуация несколько улучшилась. При некотором снижении вывоза на колхозные поля местных удобрений (с 593,3 тыс. т до 443,6 тыс. т), значительно увеличилось внесение торфа (с 12,2 тыс. т до 32,4 тыс. т), фосфоритных удобрений (с 0,2 тыс. ц до 22,6 тыс. ц), калийных (с 6,1 тыс. ц до 14,1 тыс. ц), азотных (с 0,2 тыс. ц до 9,9 тыс. ц.) (Прил., табл. 8). Только со второй половины 1950-х годов в колхозах стали проводиться работы по снижению высокой кислотности подзолистых почв путем добавки в них извести. Однако, несмотря на существенные позитивные сдвиги, уровень окультуренности почв оставался недостаточным. Так, например, в 1940 г. количество вносимых органических удобрений на 1 гектар пашни колхозов Коми АССР составляло 11,5 т, то в 1946 г. - уже 6,7 т, в 1950 г. - 5,4 т, в 1958 г.- 7,1 т^з. Однако по плановым нормам требовалось 20 т на 1 га посева зерновых и 30-40 т на 1 га овощных культур134. Почв с повышенной кислотностью в 1957 г. насчитывалось более 50 тыс. га, а известь вносилась всего в трех районах республики на площади в 623 га (1,2%), и только половина ее принадлежала колхозам135.
Чрезвычайно остро стояла в колхозах проблема обеспечения семенным материалом. Элитно-семеноводческий колхоз им. Маленкова в с. Пажга не обеспечивал семенами даже собственное хозяйство. Положение в других колхозах было не лучше. Так, если в 1954 г. в республику было завезено 374 т семян, то в 1956 г. -3 тыс. 439 т, а в 1957 г. - 4 тыс. 400 т136. Привозные семена, как правило, были не приспособлены к суровым северным условиям и малоэффективны.
Значительная часть работ в колхозах Коми республики, особенно в четвертой пятилетке (1946-1950), выполнялась с помощью конно-ручного труда. Интенсивное сокращение численности трудоспособных колхозников создавало нехватку рабочих рук, что, хотя и компенсировалось ростом энерговооруженности артелей, однако, было весьма серьезной проблемой. Если в 1948 г. на одного работавшего взрослого колхозника приходилось 2,18 га посевной площади, то в 1954 г. - уже 2,35 га (рост на 7,8%). Последующее сокращение посевных площадей привело к тому, что в 1958 г. нагрузка на одного трудоспособного снизилась до 1,91 га, что, однако, было на 70,5% выше уровня 1940 г. в 1,12 га (Прил., табл. 33). Это обуславливало наличие таких хронических недостатков, как чрезмерное затягивание сева и уборки урожая, нарушение других оптимальных условий агротехники. Но,
70
наиболее значительным и весьма прогрессивным явлением в развитии колхозного производства был существенный рост мощностей тракторного парка МТС республики, приходившихся на единицу земельной площади. Если с 1946 по 1950 г. тяговая мощность тракторов МТС в расчете на 100 га колхозных посевов увеличилась с 13,4 до 19,9 л.с. (на 48,5%), то за период с 1950 по 1958 г. - до 37,6 л.с. (рост в 1,9 раза к 1950 г.) (Прил., табл. 33).
Краеугольным камнем в послевоенном восстановлении сельского хозяйства была механизация. С ее помощью росла производительность труда в колхозах, снижалась острота нехватки рабочих рук. Всего в 1946 г. в сельском хозяйстве республики насчитывалось 617 тракторов137, общей мощностью 12,6 тыс.л.с, 78 комбайнов, 70 грузовых автомашин. Собственно колхозы имели весьма незначительное количество различной сельскохозяйственной техники. Почти все основные машины и механизмы были сосредоточены в машинно-тракторных станциях, имевших статус государственных предприятий. Всего по Коми АССР в 1946 г. их насчитывалось 17. К началу рассматриваемого периода в МТС имелось 575 тракторов мощностью 11,6 тыс.л.с, 73 комбайна. Они обслуживали 413 колхозов из 673, с посевной площадью 65,8 тыс. га, или 80% всех имеющихся посевных площадей. В среднем на одну станцию приходилось 24 колхоза и 3 тыс. 872 га посева. По отдельным МТС количество колхозов колебалось от 11 (Мохченская МТС, Ижемский район) до 49 (Визингская МТС, Сысольский район), а размер посева от 1 тыс. 775 га (Гамская МТС, Устьвымский район) до 9 тыс. 520 га (Визингская МТС). Не обслуживались силами машинно-тракторных станций колхозы Троицко-Печорского, Удорского, Ухтинского, Усть-Цилемского, Усть-Усинского и Кожвинского районов республики. Основные фонды МТС на конец 1946 г. составили 13,4 млн руб.138
В 1949 г. правительство СССР приняло специальные меры по усилению технической оснащенности МТС и колхозов Коми АССР. Согласно постановлению "О мерах помощи сельскому хозяйству Коми АССР" предусматривалось увеличение поставки тракторов и другой сельскохозяйственной техники, запасных частей и сумм денежных кредитов. Экстренная помощь государства была вызвана тем, что уровень деятельности МТС отставал от потребности колхозов. Как уже указывалось, за годы войны техника не обновлялась, значительная ее часть не подлежала ремонту или восстановлению139. Мастерские по ремонту техники испытывали острый дефицит запасных частей, станков и оборудования. Негативным фактором оставалась и недостаточная материальная заинтересованность механизаторов. Эти обстоятельства обуславливали малоэффективное использование техники, затя
71
гивание и недовыполнение оговоренных с колхозами работ. МТС невыполнением договорных обязательств наносили большой ущерб колхозному производству.
Мероприятия партии и правительства по развитию механизации в Коми АССР имели исключительно положительное влияние. После 1953 г. наблюдался большой рост государственных инвестиций. Их размер, определенный союзным правительством, в 1954 г. составил сумму в 5 млн руб., против 641 тыс. руб. в предыдущем году (рост в 7,8 раза). В Троицко-Печорском и Усть-Усписком районах были организованы две новые машинно-тракторные станции140. За период с 1946 по 1957 г. численность тракторов в МТС увеличилась с 575 до 869 шт. (в 15-сильном исчислении рост составил 2,2 раза). При этом новое пополнение тракторного парка происходило за счет более современных и мощных машин. Тяговая мощность тракторов МТС за тот же отрезок времени возросла с 11,6 тыс. л.с. до 22,3 тыс. л.с. В 1957 г. число грузовых автомобилей в собственности машинно-тракторных станций достигло 145 с общей грузоподъемностью в 402 т, против 41 машины с грузоподъемностью в 68,7 т. Таким образом, если номинально количество машин увеличилось в 3,5 раза, то их тоннаж возрос в 5,8 раза (Прил., табл. 27).
Все это привело к улучшению деятельности машинно-тракторных станций в республике. Объем тракторных работ, выполненных МТС, вырос на порядок и в 1957 г. составил 344,3 тыс. га мягкой пахоты, против 91,7 тыс. га в 1946 г. (подъем в 3,7 раза). Обработка почв и сев зерновых на земельных площадях колхозов, обслуживаемых МТС, стали почти полностью механизированы. Особенно впечатляющим был рост объемов такого вида работ, как уборка урожая комбайнами. Так, если в 1946 г. было убрано всего 2 тыс. га посевов (в 2 раза меньше, чем в 1940 г.), то в 1954 г. - 26 тыс. га (33,6% всей посевной площади). Однако в последующие годы объемы работ, выполненных комбайнами, несколько сократились и в 1957 г. составили 20 тыс. га, но их удельный вес остался прежним - 33,7 тыс. (Прил., табл. 27).
Важным положительным фактором совершенствования хозяйственного механизма МТС было снижение со второй половины 1950-х годов себестоимости механизированных работ. Так, если цена обработки 1 га мягкой пахоты в 1946 г. была равна 83 руб. 47 коп., а в 1954 г. - 86 руб. 54 коп., то в 1957 г. она снизилась до 59 руб. 59 коп. (сокращение на 28,6% от уровня 1946 г.). Однако данный показатель был далек от довоенного - 42 руб. 41 коп. (1940 г.). Необходимо отметить, что за рассматриваемый период машинно-тракторным станциям Коми АССР удалось добиться увеличения выработки на один 15-сильный трактор и условный
72
15-футовый комбайн. Так, если за 1946 г. одним условным трактором было выработано (в переводе на пахоту) 118 га, то в 1958 г. - 196 га (рост на 66,1%). Годовая выработка одним условным комбайном возросла с 51,1 га в 1946 г. до 151 га в 1958 г. (или в 2,9 раза) (Прил., табл. 27).
Однако большинство станций ежегодно заканчивало хозяйственный год с убытком. Например, в 1956 г. прибыль получили только 10 станций, а убыток - 11, причем по основной деятельности прибыль была только у 6 МТС, а убыток - у 15. Особенно значительные невосполнимые затраты несли МТС на ремонте техники. В том же году МТС Коми АССР понесли общие убытки в размере 145 тыс. руб., против 445 тыс. в 1955 г. Наибольший перерасход отпущенных государством финансовых лимитов допустили Палевицкая (115 тыс. руб.), Усть-Цилемская (103 тыс. руб.), Удорская (64 тыс. руб.) МТС141. Однако эти показатели за 1956 г. были несравненно лучше уровня 1946 г., когда общий размер убытков, понесенных машинно-тракторными станциями, составил почти 1 млн руб. (956 тыс.), а с прибылью год закончили только две МТС142. В 1957 г. МТС работали лучше, чем в предыдущие годы, - 99% всех работ были выполнены в установленные сроки по договорам с колхозами. Впервые за все послевоенное время в том году МТС Коми АССР закончили с общей прибылью в 167 тыс. руб.143
В 1958 г. в колхозах республики были полностью механизированы посев и уборка зерновых культур, на 91% - посадка подсолнечника, на 61,4% - посев льна, менее механизированными оставались посадка картофеля - всего на 38,6%, сенокошение - 9,9, силосование - 6,6, уборка картофеля - 5,5% ко всему объему выполненных работ144.
К концу рассматриваемого периода произошли качественные изменения в составе машин и сельскохозяйственных орудий. Появились тракторы новых марок, гусеничные: СТЗ-НАТИ, ДТ-54, ДТ-55, КД-35, их суммарная тяговая мощность составляла 11,7 тыс. л.с, тракторы колесные: СХТЗ, "Универсал", "Беларусь", ХТЗ-7, ДТ-24, ДТ-14, ДСШ-14 (с суммарной мощностью 4,6 тыс. л.с.)145. Их удельный вес в общей мощности составил в 1957 г. 73,1% (Прил., табл. 27).
Несмотря на явный прогресс в росте механизации, удельный вес работ, выполненных МТС в общем объеме сельскохозяйственных работ в колхозах, был недостаточным. На севе яровых зерновых он составлял: в 1946 г. - 17,3%, в 1955 г. - 67,8; на посадке картофеля в 1946 г. - 27,9%, в 1955 г. -36,9; на уборке картофеля: в 1946 г. - 4,8%, в 1955 г. - 4,4; в сенокошении: в 1946 г. -5,4%, в 1955 г. - 7,0; на силосовании в 1946 г. - 5,4%, 1955 г. 9,7%.
73
Наиболее низкий процент выполнения тракторных работ падал на важнейшие, с точки зрения агротехники, и особенно трудные для колхозов работы - рядовой сев, культивация, обработка паров, подъем зяби. МТС республики фактически не участвовали в работах, связанных с кормодобыванием (сенокошение и силосование), в расчистке лугов и пастбищ146. Из года в год значительно затягивались полевые работы, нарушались лучшие агротехнические сроки, что в условиях северного, краткого сельскохозяйственного сезона было недопустимо.
В 1956 г. в республике насчитывалось 163 тракторные бригады, в среднем на каждую из них приходилось шесть тракторов, один комбайн, две сеялки, четыре культиватора и лущильника, шесть плугов общего назначения. Серьезной проблемой для МТС оставалась низкая обеспеченность тракторов прицепными и навесными орудиями. Так, на один трактор приходилось только две различные почвообрабатывающие машины, 0,5 посевной и посадочной машины, 0,2 уборочные147.
МТС из-за отсутствия необходимых механизмов и материальных ресурсов не принимали, по существу, участия в механизации трудоемких процессов в производстве животноводческой продукции. Такие важные трудосберегающие технологии, как водопровод, внутренний транспорт, кормозапарники имели незначительное число ферм. Электрострижка овец и электродойка коров в течение рассматриваемого периода в колхозах не применялись. Важно отметить и то обстоятельство, что техника, позволявшая механизировать животноводство, была дорогостоящей и дефицитной. Так, например, цена одной автопоилки для крупного рогатого скота ПА-2 в 1954 г. равнялась 3 тыс. 348 руб.148 Для того чтобы оснастить ими ферму, у многих колхозов просто не было средств. На 1 января 1955 г. автопоение было установлено всего у 1% от имеющихся в колхозах ферм, водопровод - у 1,3, запаривание кормов - у 2,5, измельчение кормов - у 0,8147. Однако во второй половине 1950-х годов наблюдался процесс возрастания роли МТС в механизации животноводческих ферм (автопоилки, кормозапарники, подвесные дороги на скотных дворах и т.д.), хотя и довольно медленными темпами. В 1954 г. в колхозах Коми АССР появились первые девять электродоильных агрегатов, которые, впрочем, в рассматриваемый период не применялись. В 1958 г. появился первый аппарат электрострижки овец. В 1956 г. в артелях насчитывалось 462 электрогенератора, против 17 шт. в 1948 г. (Прил., табл. 34). Если в 1951 г. колхозы располагали всего 602 автопоилками, то в 1957 г. - уже 7 тыс. 826 (рост в 13 раз)150.
До 1953 г. имеющаяся в МТС сложная техника, требующая высококвалифицированных кадров, вверялась сезонным рабо
74
чим, выделяемым колхозами на время полевых работ. Слишком большой была текучесть этих кадров. Отношение их к труду оставляло желать много лучшего. В целях усиления стимулов к труду колхозных механизаторов и подъема их социального статуса с 1953 г. были изменены принципы использования данного контингента работников в системе МТС. С 1953 г. механизаторы стали постоянными работниками машинно-тракторных станций, т.е. представителями рабочего класса. Им была увеличена денежная оплата, изменен порядок выдачи натурального заработка по гарантийному минимуму. Все это положительно сказалось на их трудовой деятельности, уровне квалификации. Профессия тракториста и другие стали более престижными для жителей сельской местности. Только за 1954-1955 гг. в Коми АССР было подготовлено для МТС 2 тыс. человек. В 1956 г. общая численность работников машинно-тракторных станций в республике составила 3 тыс. 506, вместо 1 тыс. 041 в 1950 г.151
В 1958 г. в процессе реорганизации МТС в Коми АССР было создано 13 ремонтно-технических станций. За тот же год колхозы республики были вынуждены выкупить у государства 600 тракторов, 120 зерновых комбайнов и другие сельскохозяйственные машины. Внешне это выглядело как залог успеха. Если в 1946 г. на 673 колхоза приходилось всего 13 тракторов, 11 грузовых машин, 26 локомобилей, 60 двигателей, то в 1958 г. - 636 тракторов, 392 грузовых автомашин, локомобилей, 308 двигателей. Однако цена за эти приобретения оказалась слишком велика для колхозов. Так, артели Коми АССР на приобретение техники единовременно израсходовали более 70 млн руб.152
Важнейшее значение в подъеме сельского хозяйства играла электрификация. Именно наличие электрической энергии являлось необходимым условием для механизации наиболее трудоемких процессов в животноводстве, в отличие от полеводства, в котором механизация была основана на технике с двигателями внутреннего сгорания.
В соответствии с четвертым пятилетним планом в период с 1946 по 1950 г., в Коми АССР были электрифицированы все 17 МТС. В то же время этот процесс шел чрезвычайно медленно. К 1953 г. удельный вес колхозов, имевших доступ к электроэнергии, составил лишь 19% (Прил., табл. 32). Такая ситуация складывалась в силу того, что колхозы вынуждены были, опираясь на свои силы, строить собственные, маломощные и ненадежные гид-ро- и теплоэлектростанции, для чего не всегда и не везде находились надлежащие условия, силы и средства. В период 1946-1952 гг. колхозы Коми АССР строили свои гидроэлектростанции, в основном, на базе старых мельничных плотин. Подавляющая
75
часть из них оказалась не годной к эксплуатации, некоторые были законсервированы еще в ходе строительных работ. В результате колхозы теряли значительные денежные средства. Так, на строительство Гурьевской ГЭС колхозом им. Молотова Детского района было вложено более 240 тыс. руб., однако строительство было прекращено как технически необоснованное. Колхоз долгое время не мог рассчитаться по ссуде, полученной от государства на это строительство153. К 1956 г. потерпели аварию и не эксплуатировались следующие колхозные гидроэлектростанции: Чукаибская колхоза "1 Мая" Сысольского района, Ярегская колхоза им. М. Горького Сыктывдинского района, Кужбинская колхоза им. Хрущева Усть-Куломского района, Черемуховская колхоза им. Кирова Детского района (со сметной стоимостью 296,4 тыс. руб.)154. Но и работавшие колхозные и межколхозные электростанции не отвечали запросам артелей в силу того, что были весьма маломощными, ненадежными. Вырабатываемая ими энергия оказывалась очень дорогой.
Как правило, получаемая артелями энергия расходовалась не на производство. В 1951 г. из 667 тыс. кВт • ч., полученных колхозами Коми АССР, было потрачено на освещение жилых и административных зданий 600 тыс.кВт • ч., или 98,9%, и только 1,1% полученной электроэнергии было использовано в колхозном производстве155.
Потребовалось вмешательство государства для решения этого вопроса. Если в 1952 г. сумма долгосрочного государственного кредита на нужды электрификации колхозам Коми АССР равнялась 600 тыс. руб., то в 1955 г. - уже 2 млн 900 тыс. руб.156 Процесс электрификации колхозов был интенсифицирован после постановления Совета Министров СССР от 25 августа 1953 г. "О проведении работ по электрификации колхозов путем присоединения к государственным энергосистемам, промышленным и коммунальным электростанциям"157. Но на практике полностью снять проблему такая мера, при всех ее положительных сторонах, не могла. Преимущество получали артели, находящиеся в непосредственной близости от городов, предприятий, линий электропередач. Таким образом, быстро и в полной мере электрифицировать колхозное производство к концу рассматриваемого периода не удалось. Более половины артелей оставалось без электрической энергии. Так, в Коми АССР к 1958 г. число колхозных электростанций возросло до 89, против 34 в 1953 г., а число колхозов, пользовавшихся электричеством, увеличилось с 1953 по 1958 г. с 63 хозяйств (19%) до 134 (44%) (Прил., табл. 32).
Однако рост электрификации колхозного производства сыграл положительную роль, увеличив возможности механизации
76
трудоемких процессов в животноводстве. До 1951 г. МТС республики не проводили работ по механизации на колхозных фермах, однако в последующем такие работы стали осуществляться ежегодно. Если за 1953 г. водоснабжением было обеспечено 2288 скотомест, автопоилками - 1506, оборудованы внутренним транспортом - 230, агрегатами для запаривания кормов - 1388158, то за 1955 г., соответственно, 5264, 4614, 3344, 9894 скотомест159.
Важнейшей реформой, повлиявшей на развитие колхозного производства, было изменение системы реализации колхозной продукции. В целях поддержки колхозного производства, а также по причине реорганизации МТС, июньский (1958 г.) Пленум ЦК КПСС принял решение об отмене старой и переходе на новую единую систему государственных заготовок сельскохозяйственных продуктов в колхозах в форме закупок на основе единых, дифференцированных по зонам цен160.
Напомним, до 1958 г. в колхозах действовало множество каналов сбыта произведенной продукции: обязательные поставки, государственные закупки, контрактация, натуральная оплата услуг МТС, продажа на колхозном рынке. Часть из них, касающаяся расчетов между колхозами и государством, носившая обязательный и первоочередной характер, была невыгодна колхозам, наносила ущерб их экономике. Но, сбыт продукции на колхозном рынке по достаточно высоким ценам, наоборот, приносил основные денежные поступления артелям. Получалось так, что на один и тот же вид продукции существовала разная цена, причем с колоссальной амплитудой. Наивысшие цены были на колхозном рынке, но право продажи на нем колхозы получали лишь после выполнения всех своих обязательств перед государством. В колхозах Коми АССР в 1948 г. 68,5% доходов от полеводства и 77,3% от животноводства приносила именно рыночная торговля, хотя на рынке продавалась далеко не большая часть всего произведенного (Прил., табл. 37). Несмотря на резкое повышение государственных закупочных цен в 1953 г., в Коми АССР такое положение просуществовало до 1956 г. В том году продажа на колхозном рынке принесла артелям 69,6% доходов от растениеводства и 84,1 % от животноводства. В связи с дальнейшим подъемом государственных закупочных цен, доля доходов от рынка стала падать. Так, в 1958 г. лишь 21,2% денежных доходов от животноводства поступили за счет продаж на колхозном рынке.
С 1958 г. вся числящаяся за колхозами задолженность прошлых лет по обязательным поставкам, контрактации и натуроплате МТС и специализированных станций по состоянию на 1 июня 1958 г. была списана с тем, чтобы облегчить колхозам выкуп сельскохозяйственной техники из МТС. Общий уровень закупоч
77
ных цен для областей и республик европейского Севера СССР был вновь несколько повышен. Данная реформа, несомненно, могла бы сыграть весьма положительную роль в повышении хозрасчетной рентабельности колхозного производства, однако весь ее потенциальный экономический эффект был значительно снижен из-за вынужденной покупки колхозами техники у МТС. Тезис советской историографии, что реформа МТС "создала лучшие возможности для использования техники в различных отраслях земледелия и животноводства"161 требует корректировки.
Важным показателем экономического развития коллективного хозяйства является динамика состояния его неделимого фонда. В годы четвертой пятилетки (1946-1950) стоимость неделимых фондов колхозов Коми АССР сократилась с 99,0 млн руб. до 96,4 млн, или на 2,6% (Прил., табл. 36). Это говорит об определенном упадке аграрного хозяйства, ослаблении его материальной базы в указанные годы. Такой важнейший показатель, как валовые денежные доходы артелей, несмотря на то, что был выше уровня 1940 г., также подвергся значительному снижению -с 53,7 млн руб. в 1946 г. до 45,2 млн руб. в 1952 г., или на 15,8% (Прил., табл. 37). В то же время положительным моментом был существенный рост стоимости основных средств производства. К 1952 г. в денежном выражении они достигли 82,7 млн. руб., против 56,7 млн в 1946 г., т.е. возросли на 45,8% (Прил., табл. 35).
В колхозах сократилось число подсобных предприятий, игравших важную роль при дефиците в стране различных материалов и продуктов. Колхозы производили сами для себя повозки, телеги, сани, пиломатериалы, кирпич, хозяйственную веревку, изготавливали и ремонтировали инвентарь. В 1946 г. было выработано 90 тыс. обожженного кирпича, изготовлено 4 тыс. 743 телег и саней, а в 1952 г., соответственно - 86 тыс., 7 тыс. 745 телег и саней, 5 тыс. 068 м3 пиломатериалов. Если в 1946 г. в артелях республики работало 143 мельницы и 418 кузниц, то в 1952 г. их число уменьшилось, соответственно до 117 и 332. В 1949 г. мельницами было переработано зерна в муку 52,1 тыс. ц, а в 1952 г. -30,4 тыс. ц. К концу рассматриваемого периода подсобные предприятия колхозов - по сути производство кустарного характера -не потеряли своего хозяйственного значения. В 1958 г. артельными мельницами было переработано 25 тыс. ц зерна, обожжено 59 тыс. шт. кирпича, выработано 7 тыс. 238 м3 деловой древесины (Прил., табл. 43).
Реформа 1953 г. коренным образом повлияла на хозяйственное состояние сельхозартелей. Стоимость их неделимых фондов увеличилась за семь последующих лет на 32,5 %, составив к 1957 г. сумму в 138,3 млн руб., против 96,4 млн в 1950 г. В связи с
78
реформой МТС, за счет включения стоимости выкупленных сельскохозяйственных машин и другого имущества станций, неделимые фонды колхозов к концу 1958 г. выросли в 2,3 раза (до 325,5 млн руб., по сравнению с 1957 г.) (Прил., табл. 36).
Анализ таблицы 37 Приложения показывает, что с 1953 г., в связи с увеличением реализации продукции по более высоким ценам, неуклонно росли валовые денежные доходы колхозов, что свидетельствовало об их хозяйственном укреплении. Общий совокупный доход колхозов Коми АССР достиг в 1958 г. 147,5 млн руб., против 48,9 млн в 1953 г. В среднем на один колхоз приходилось, соответственно 490 тыс. руб. и 145,5 тыс. денежных поступлений (Прил., табл. 40).
Важно отметить, что структура доходов колхозов республики за рассматриваемый период (1946-1958) претерпела существенные изменения. Все большее значение приобретала продукция животноводства. Денежные поступления от полеводства упали с 8,4 млн руб. в 1946 г. до 3 млн в 1950 г., от животноводства, соответственно - с 30,5 млн до 24,3 млн. Однако если в 1946 г. их соотношение было 1 : 3,6, то в 1952 г. - 1 : 8,1 (Прил., табл. 37). В последующие годы доходы от растениеводства так и не превысили уровень 1940 г., увеличившись с 3 млн руб. в 1952 г. до 5,3 млн в 1958 г. Денежные поступления от животноводства, напротив, росли беспрецедентно высокими темпами - за период 1952 -1958 гг. более чем в 4 раза, с 24,3 млн руб. до 105,3 млн руб. При этом уровень 1946 г. в 30,5 млн руб. был превзойден в 3,4 раза, а 1940 г. - в 6,6. При сокращении валового производства полеводческой продукции удельный вес доходов колхозов Коми АССР, получаемых от животноводства, возрос и составил в 1958 г. 71,4% от общей суммы денежных поступлений, против 48,7 % в 1940 г. и 50,7 % в 1950 г. В 1958 г. соотношение между валовой прибылью от полеводства и животноводства составило, соответственно 1 : 19,9 (Прил., табл. 37).
Это было достигнуто, прежде всего, за счет повышения государственных заготовительных и закупочных цен на продукцию животноводства. Так, если средняя закупочная цена килограмма мяса в убойном весе в колхозах Коми АССР в 1948 г. равнялась 55 коп., а литра молока - 14 коп., то к концу 1953 г. - 1 руб. 43 коп. и 37 коп.162, соответственно. Государственные закупочные цены неоднократно повышались и в последующие годы. К концу 1958 г. государственная закупочная цена одного литра молока поднялась до 1 руб. 50 коп., килограмма говядины - 8 руб. 50 коп., свинины - 11 руб. 80 коп., оленины - 7 руб.163
Хотя не следует излишне преувеличивать влияние данного фактора на развитие колхозного производства. Во-первых, часть
79
продукции колхозы республики164 до 1958 г. по-прежнему должны были сдавать в счет обязательных государственных поставок по еще более низким ценам. По закупочным, более высоким ценам, оплачивалась продукция, сданная сверх плана поставок. Во-вторых, себестоимость продуктов, производимых колхозами Коми АССР, оставалась весьма высокой. Так, в 1955 г. средняя себестоимость килограмма говядины составляла 14 руб. 50 коп., одного литра молока - 1 руб. 79 коп.165 В-третьих, темпы роста закупочных цен были внушительны только по отношению к их фактически ничтожному изначальному уровню. Лишь со второй половины 1950-х годов, на весьма незначительное время, закупочные государственные цены на животноводческую продукцию приблизились к экономически целесообразным для колхозов. Реформа МТС 1958 г. привела к существенному повышению себестоимости колхозного производства, что свело на нет весь предыдущий экономический эффект. Отметим, что уже в 1959 г., вновь как и до 1953 г., убыток артелям приносило производство всех видов сельскохозяйственной продукции, кроме оленины166. В пореформенные годы государство, как и в предыдущий период, не могло отказаться от элементов внеэкономического принуждения и было вынуждено широко привлекать различные административные и идеологические методы мобилизации колхозов на рост производства (программа решения продовольственной проблемы в СССР 1953 г., программа достижения изобилия продовольствия под лозунгом экономического соревнования с США и др.).
Кроме повышения закупочных цен, в рамках мер помощи сельскому хозяйству со стороны государства предусматривалось и списание задолженности по сельскохозяйственным продуктам за прошлые годы. Например, с колхозов Коми АССР в 1953 г. было списано задолженности на сумму в 7 млн 070 тыс. руб., что составило 14,5% от валового дохода в том же году (Прил., табл. 37). С этого же года колхозы республики были освобождены от обязательных поставок государству зерна и сена на пять лет. Им были в 2 раза снижены размеры обязательных поставок молока, мяса. Колхозы Крайнего Севера вообще освобождались от обязательных поставок продуктов животноводства. С 1957 г. было разрешено заменять натуроплату по зерну мясом и молоком167. В 1958 г. в целях облегчения колхозам вынужденного выкупа сельскохозяйственной техники МТС с них были вновь списаны все задолженности государству по состоянию на 1 июля того же года. Общий уровень закупочных цен для областей и республик европейского Севера был вновь несколько повышен168.
Благодаря реформам середины 1950-х годов наметился весьма заметный подъем колхозного производства Коми АССР. Госу
80
дарственные капиталовложения в сельское хозяйство республики 1958 г. составили 47 млн руб., или почти на 20 млн руб. больше, чем в 1953 г.169 Выросла механизация колхозного производства. Сократилось число слабых колхозов. Уже в 1954 г. три колхоза республики (0,9% от их общего числа) получили валовой денежный доход свыше 1 млн руб., чего не наблюдалось за весь предыдущий период (за исключением единичного случая в 1947 г.). Первыми в республике "миллионерами" стали колхозы: им. Кирова в Сыктывкаре, им. Батманова в Усть-Цильме и "Путь Ленина" в с. Кипиево Ижемского района. Главными факторами стали: в одном случае - близость к самому крупному городскому (столичному) рынку, в другом - хорошая кормовая база животноводства северных районов республики, в третьем - высокодоходная оленеводческая специализация хозяйства. К 1958 г. число "колхозов-миллионеров" достигло 27 единиц (9%). В то же время число колхозов с доходами до 100 тыс. руб. сокращалось форсированными темпами. Так, если в 1946 г. таких артелей насчитывалось 511 (75,9% от общего количества хозяйств), то в 1958 г. - только 18 (6%) (Прил., табл. 39).
Одним из основных негативных факторов развития экономики сельхозартелей за всю их историю существования являлась проблема обеспечения коллективных хозяйств рабочей силой в необходимом объеме. Рассматриваемый период не был исключением. До аграрной реформы 1953 г. колхозы Коми АССР несли особенно большие потери в трудовых ресурсах. Значительными темпами сокращалась наиболее дееспособная часть колхозников. Число взрослых мужчин, принимавших участие в общественном хозяйстве, сократилось с 10 тыс. 234 в 1947 г. до 8 тыс. 700 в 1953 г. (на 15%) (Прил., табл. 44). После некоторого улучшения социальных условий в колхозах во второй половине 1950-х годов этот контингент работников стал постепенно возвращаться. В 1958 г. численность работавших в колхозах мужчин составила 11 тыс. 225. Однако уровень 1940 г. в 26 тыс. 324 человек не был достигнут и наполовину. В то же время количество трудоспособных женщин, работавших в колхозах, неуклонно сокращалось в течение всего периода 1946-1958 гг. - с 29 тыс. 404 до 21 тыс. 391, или на 27,3%. В целом, общее количество работавших трудоспособных колхозников Коми АССР в 1958 г. было меньше, чем в 1946 г., на 12,8%, сократившись с 37 тыс. 389 до 32 тыс. 616.
Важно подчеркнуть, что такие высокие темпы убыли колхозного населения не покрывались ростом производительности труда, особенно до 1953 г. Среднегодовая выработка одним трудоспособным колхозником снизилась с 300 трудодней в 1946 г. до 290 в 1952 г. (Прил., табл. 42). Наряду с общим уменьшением чис
81
ла работников, это привело к падению валовой выработки трудодней в колхозах до 12,6 млн в 1952 г., с 15,0 млн в 1946 г., или на 16% (Прил., табл. 41). Следует отметить, что сокращение выработки трудодней шло, в основном, по линии полеводства, в животноводстве, наоборот, наблюдалось ее некоторое увеличение. Однако под влиянием роста материального стимулирования производительность труда в колхозах Коми заметно возросла.
Принятые меры с 1953 г. по укреплению колхозной экономики способствовали снятию социальной напряженности на селе, улучшению использования трудовых ресурсов. Уже в 1954 г. среднегодовая выработка одним трудоспособным членом сельхозартелей достигла 330 трудодней (Прил., табл. 42). При этом интенсивность труда в сельском хозяйстве повысилась. Если в 1946 г. в среднем на один день работы колхознику начислялось 1,12 трудодня, то в 1958 г. - уже 1,56. В годы послевоенных пятилеток происходил значительный рост выработки трудодней на одного трудоспособного работника, что свидетельствовало о повышении трудовых затрат колхозников в общественном хозяйстве колхозов. В 1958 г. трудоспособным работником было в среднем выработано 366 трудодней, что больше на 57,1% от уровня 1940 г. (233 трудодня) и на 22% по отношению к 1946 г. (300 трудодней) (Прил., табл. 42). Это привело к заметному росту валовой выработки трудодней. В 1958 г. она составила 14 млн 963 тыс., увеличившись на 22,8%, в сравнении с 1953 г. (12 млн 183 тыс.). Общая выработка трудодней в колхозах республики в 1958 г., таким образом, была, практически, равна уровню 1946 г., при значительном сокращении числа работавших. Однако показатель 1940 г. в 19 млн 632 тыс. не был достигнут (Прил., табл. 41).
На протяжении всего рассматриваемого периода большие трудности колхозы республики испытывали с обеспечением квалифицированными кадрами. От их знания и опыта во многом зависел успех работы колхоза, бригады, фермы. В первые годы после войны большая часть руководителей колхозного производства не обладала достаточным опытом. В 1946 г. в колхозах менее одного года на своей должности работали: 231 председатель колхоза (34,3%), 680 бригадиров-растениеводов (45,7%), 269 заведующих животноводческими фермами (30,1%), 225 бухгалтеров и счетоводов (32%)170. Следует отметить, что, по сравнению с довоенным периодом, эти показатели все же несколько улучшились. Так, в 1940 г. менее года проработали 41,8% председателей, 43,0% бригадиров-растениеводов, 51,2% заведующих животноводческими фермами, 42,7% бухгалтеров и счетоводов171. Для сравнения следует добавить, что в целом по СССР 37,9% председателей колхозов были со стажем работы менее одного года172.
82