РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК
УРАЛЬСКОЕ ОТДЕЛЕНИЕ
КОМИ НАУЧНЫЙ ЦЕНТР
ИНСТИТУТ ЯЗЫКА, ЛИТЕРАТУРЫ И ИСТОРИИ
Д. В, Милохин А. Ф. Сметанин
Коми
колхозная деревня в послевоенные годы
1946-1958
Социально-экономические аспекты развития
https://docs.google.com/file/d/0B96SnjoTQuH_UWprTkxmVVY0dzg/edit?usp=sharing
https://picasaweb.google.com/sovderglazamivchk/Komi
МОСКВА НАУКА 2005
УДК 94(47 + 57) ББК 63.3(2)63 М60
Работа подготовлена при поддержке РГНФ (исследовательский проект № 02-01-00470 а/С) и гранта Президента РФ молодым ученым - кандидатам наук (МК-1215. 2004.6)
Ответственный редактор доктор исторических наук, профессор АЛ. Попов
Рецензент
доктор исторических наук, профессор Л. Н. Денисова
Милохин Д.В., Сметанин А.Ф. Коми колхозная деревня в послевоенные годы, 1946-1958: соц.-экон. аспекты развития / Д.В. Милохин, А.Ф. Сметанин; отв. ред. А.А. Попов; Ин-т языка, литературы и истории Коми НЦ УрО РАН. - М.: Наука, 2005. - 292 с. - ISBN 5-02-010298-9 (в пер).
В монографии рассмотрены вопросы развития коми колхозной деревни после Великой Отечественной войны: аграрная политика советского государства, ее влияние на состояние производительных сил колхозов и приусадебных хозяйств колхозников, развитие сельскохозяйственного производства, материальное и социально-правовое положение колхозного крестьянства.
Для историков и читателей, интересующихся историей родного края.
По сети "Академкнига"
ISBN 5-02-010298-9 © Милохин Д.В.,Сметанин А.Ф., 2005
© Российская академия наук, 2005 © Издательство "Наука", редакционно-художественное оформление, 2005
ОТ РЕДАКТОРА
НОВЫЕ ШТРИХИ К ПОРТРЕТУ "ВЕЛИКОГО НЕЗНАКОМЦА"
Новейшая историография российской деревни вернула в отечественную историко-аграрную науку такую дисциплину, как "крестьяноведение". Целый ряд аспектов социальной, политической, экономической и духовной жизни деревни времен советской эпохи до недавнего времени был за пределами свободного, объективного анализа. А ее основное население - колхозное крестьянство - по образному и весьма точному определению авторитетного крестьяноведа Т. Шанина по существу продолжало оставаться для исследователей "великим незнакомцем". И это в одной из самых аграрных стран мира в XX столетии. Настоящая работа, являясь первым обобщающим историческим исследованием коми деревни послевоенного периода (1946-1958), представляет собой еще один штрих (в данном случае региональный) в воссоздании коллективного портрета и в прояснении российского феномена этого "великого незнакомца".
Научная актуальность обращения к послевоенному состоянию и развитию аграрной подсистемы общества очевидна. Колхозная система, с присущими ей высочайшими мобилизационными возможностями, послужила основным источником модернизации государства, обеспечив создание наиболее современной на тот момент индустрии, способствовала победе в войне, а затем последующему восстановлению и хозяйственному подъему. Обосновывая хронологические параметры исследования, авторы определяют их от начала восстановления страны после Великой Отечественной войны до изменений в аграрном секторе в конце 1950-х годов, приведших к принципиальным сдвигам в статусе колхозно-кооперативной формы собственности. Анализ историографической ситуации позволил авторам наметить проблемы, нуждающиеся в углубленном рассмотрении: развитие экономики колхозов, материальное положение членов сельхозартелей, методы стимулирования труда колхозников в сельскохозяйственном производстве, формы социального протеста коми колхозного крестьянства.
Авторы аргументированно обосновывают, что в 1946-1953 гг. экономика сельхозартелей Коми АССР все более приобретала
з
черты кризисного развития. Довоенный уровень производства не был достигнут. К началу 1950-х годов ряд важнейших показателей был ниже, чем в середине 1940-х. Новый этап в аграрной политике начинается с деятельностью политического руководства страны, пришедшего к власти после смерти И.В. Сталина. Было инициировано реформирование колхозной системы. Уже первые результаты нового экономического курса были весьма ощутимыми. У большинства артелей резко возросли экономические показатели, а период 1953-1958 гг. был самым успешным за всю предшествующую историю колхозов в Коми АССР. Однако отставка Г.М. Маленкова с поста главы правительства негативно повлияла на концептуальную завершенность и последовательность реализуемых мер в аграрной сфере страны. К концу 1950-х годов явные просчеты в руководстве привели к негативным последствиям и в развитии колхозной экономики Коми АССР.
Данные, представленные во второй главе монографии, свидетельствуют, что в материальном обеспечении колхозник не мог рассчитывать на доходы от труда в общественном хозяйстве. Основным источником для этого служило индивидуальное приусадебное хозяйство. Предпринятые в 1953 г. меры привели к тому, что в последующие годы денежные выдачи колхозникам на выработанные трудодни значительно возросли. Однако к 1958 г. доходы крестьян оставались несравненно ниже оплаты труда индустриальных рабочих и государственных служащих.
Значительный интерес представляет анализ методов интенсификации труда колхозников. В частности, детально описано использование развитой системы мер от внеэкономического принуждения до мероприятий пропагандистского и административного характера. Данная система была достаточно эффективной, хотя и не могла полностью предотвратить "нежелательные" проявления социального поведения крестьян.
Исследование основано на богатой своими информационными возможностями источниковой базе. Это материалы партийных и государственных органов, статистическая документация, периодическая печать, жалобы населения в различные органы власти, сводки органов госбезопасности, документы правоохранительных органов. Основную массу источников составляют архивные материалы, что придает научным положениям и выводам большую достоверность и репрезентативность. При этом основная часть эмпирических данных впервые вводится в научный оборот.
Итак, данная работа не только решает научно-познавательную историографическую задачу; она актуальна еще и потому, что современное российское общество, а следовательно, и российская деревня вновь находятся на крутом историческом перело
4
ме. Анализ предшествующего опыта, возможно, будет востребован в ходе нынешней реформации аграрных отношений.
Уместно также отметить, что настоящая монография является результатом многолетних исследований авторов - сотрудников отдела отечественной истории Института языка, литературы и истории Коми НЦ УрО РАН. Она подготовлена к изданию в рамках коллективного исследовательского проекта Российского гуманитарного научного фонда "Коми деревня в XX веке. Советский период. 1921-1990 гг." и при поддержке гранта Президента Российской Федерации молодым ученым. Работа получила положительную рецензию в Институте российской истории РАН со стороны крупного специалиста отечественной историко-аграрной науки доктора исторических наук, профессора Л.Н. Денисовой.
Зам. директора Института языка, литературы и истории Коми НЦ УрО РАН, доктор исторических наук, профессор
АЛ. ПОПОВ
ВВЕДЕНИЕ
Настоящее исследование посвящено истории колхозов и колхозного крестьянства Коми АССР в послевоенные годы (1946-1958). Тема является составной частью общей проблематики аграрной истории советского общества, разработка которой имеет большое научное и практическое значение. В научной литературе справедливо отмечается, что "история крестьянства России находится в центре многих экономических, исторических, философских, социологических исследований. И это вполне оправданно, так как именно крестьянство, будучи самым многочисленным в социальной структуре российского общества, в течение столетий создавало национальное богатство страны"1.
Необходимо отметить, что во всем мире интерес обществоведов к аграрной проблематике в последнее время значительно усилился, при этом в литературе отмечается недостаточная изученность такого социального феномена, как крестьянство. Не случайно, вышедший в 1987 г. на Западе, а в 1992 г. в России сборник последних работ зарубежных социологов-крестьяноведов назван его составителем Теодором Шаниным "Великий незнакомец"2. Данное заглавие, с одной стороны, указывает на высокую общественную значимость класса аграрных производителей, с другой - на недостаточную степень изученности данного социального феномена. Рост внимания к изучению истории деревни характерен и для отечественной исторической науки. В 1990-е годы в междисциплинарном академическом центре социальных наук Института российской истории РАН состоялся теоретический семинар "Современные концепции аграрного развития", в котором приняли участие видные исследователи В.П. Данилов, Ю.Г. Александров, И.Е. Зеленин и др.3 На этом семинаре подчеркивалась необходимость углубленного изучения прошлого деревни4, "критического переосмысления наших представлений, обращения к новым взглядам на историю российского крестьянства, складывающимся в наши дни"5.
Аграрная подсистема советского общества оказала огромное влияние на историю нашего государства. Известно, что уровень
6
развития страны определяется степенью совершенства ее производительных сил, в том числе и в сельском хозяйстве. Советская деревня долгое время играла важнейшую роль в экономике СССР - служила источником роста народного хозяйства: снабжала промышленность сырьем и трудовыми ресурсами, обеспечивала население жизненно необходимыми продуктами питания. Ресурсы деревни позволили в конце 1920 - начале 1940-х годов провести индустриализацию - всеобщую модернизацию российской промышленности. Беспрецедентный рывок от аграрного уровня развития отечественных производительных сил до широкого внедрения самых современных на тот момент технологий, давших возможность выпуска индустриальным способом любого известного вида промышленной продукции, был произведен в фантастически короткий срок - 15-20 лет. Данный скачок, образно говоря, от "деревянной сохи" к "атомной бомбе" обеспечил СССР статус мировой супердержавы на последующие десятилетия. Созданный по замыслу и инициативе политического лидера советского государства И.В. Сталина особый тип аграрного строя позволил сосредоточить путем перераспределения средств значительные накопления, обеспечив, тем самым, сверхбыстрый рост советской экономики, как в количественном, так и в качественном отношении.
После победы в Великой Отечественной войне перед Советским Союзом встали важнейшие задачи восстановления и дальнейшего развития разрушенной экономики, перевода ее на рельсы мирного развития. Колхозной деревне отводилась ключевая роль в данном процессе. В ней государство видело безотказный источник пополнения всевозможных ресурсов (людских, материальных, финансовых) для всех остальных отраслей народного хозяйства. Собственные интересы советской деревни учитывались при этом далеко не в первую очередь. Вновь был взят курс на приоритетное развитие тяжелой индустрии. Реализация данной доктрины привела к началу 1950-х годов к глубокому социально-экономическому кризису колхозной системы. Смена политической элиты в 1953 г. ознаменовала изменение подхода государства к руководству аграрной отраслью в сторону большей социальной ориентированности. Аграрные реформы нового правительства весьма благоприятно сказались на развитии колхозного производства и решении острых социальных вопросов, однако этой тенденции не суждено было иметь долговременный характер. Отставка Г.М. Маленкова с поста главы Советского правительства в 1955 г., политика ущемления личного подсобного хозяйства колхозника и ликвидация системы машинно-тракторных станций в 1958 г. негативно повлияли на указанные процессы.
7
Таким образом, во второй половине 1940 - начале 1950-х годов наблюдается пик развития колхозной системы специфически сталинского типа и, в то же время начало ее конца - реформ, связанных с именами Председателя Совета Министров СССР Г.М. Маленкова и Первого секретаря ЦК КПСС Н.С. Хрущева. За этот период советской деревне пришлось преодолевать разрушительные последствия войны, испытать на себе жесткий аграрный курс политического руководства в условиях нараставшего социально-экономического кризиса конца 1940 - начала 1950-х годов, попытка выхода из которого с 1953 г. открывает новый этап развития колхозной системы, приведший к ликвидации колхозов, началу массовой замены их на совхозы в 1960-е годы. Именно в этот период решался вопрос - насколько успешным будет дальнейшее развитие СССР во второй половине XX в. Исход данного процесса в немалой степени зависел от общественной позиции крестьянства и экономического состояния аграрной отрасли. В силу этого представляется важным и необходимым попытаться на конкретно-историческом материале воссоздать историю того нелегкого пути, который прошла коми колхозная деревня вместе со всей советской деревней, пытаясь решить поставленные государством задачи.
Выявление общих закономерностей и специфики развития регионов, безусловно, помогает лучше узнать историю страны в целом, история отдельных классов важна для понимания развития всего общества. Коми колхозная деревня была неотъемлемой составной частью советской аграрной подсистемы, коми колхозное крестьянство - всего советского крестьянства. Экономическая специализация, суровые природные условия данного региона обусловили некоторые особенности в развитии сельского хозяйства и крестьянства в рассматриваемый период.
Актуальность исследования обусловлена и спецификой условий, в которых оказалась Россия в начале XXI в. Недавно принятый Земельный кодекс открывает новую страницу в истории российской деревни. Законодательная регламентация купли-продажи земли открывает дорогу, по замыслу его авторов, к всеобщей "фермеризации" российской деревни, т.е. решает проблему модернизации сельскохозяйственного производства. Насколько эта идея окажется состоятельной - покажет время. В любом случае поиск путей перспективного развития аграрной подсистемы предусматривает необходимость обращения к прошлому с целью его изучения, понимания и учета опыта решения указанных проблем.
Исследование проблем послевоенной колхозной деревни в рамках советской историографии (т.е. основанной на марксист
8
ско-ленинской методологии - "историческом материализме") велось чрезвычайно активно. Подробная характеристика этой обширной литературы выходит за рамки настоящего исследования, тем более, что имеется ряд крупных историографических работ по данной теме6. Однако следует сказать несколько слов о достоинствах и недостатках советской историографии в целом.
К положительным моментам можно отнести то, что были заложены основы изучения ключевых проблем аграрной истории, таких, как развитие колхозной экономики, культуры села, социально-экономического положения советского крестьянства. В научный оборот был введен богатейший фактический материал. Трудовой героизм целого социального класса - колхозников -стал достоянием исторической памяти. Огромный вклад в изучение важнейших проблем послевоенного развития советской колхозной деревни внесли работы таких крупных исследователей, как И.М. Волкова7, М.А. Вылцана8, И.Е. Зеленина9, Ю.В. Арутю-няна10, В.Б. Островского11, А.П. Тюриной12 и др.
К отрицательным моментам, на наш взгляд, относится то, что рассмотрение большинства сторон аграрной истории послевоенного периода, так или иначе, носило печать государственной идеологии. Научная литература вразрез реалиям жизни представляла читателю колхозную деревню вполне благополучной. Авторы стремились показать якобы всецело прогрессивное развитие аграрной подсистемы советского государства13. Несмотря на признание "отдельных недостатков и трудностей", исследователи демонстрировали твердую убежденность в правильности государственной политики на селе и прекрасных перспективах советской деревни. Кроме того, характеристика роли тех или иных политических деятелей в сфере руководства сельским хозяйством зависела от господствовавших на тот момент официальных оценок. Показательно в этом смысле всяческое замалчивание деятельности Г.М. Маленкова как инициатора реформирования колхозной системы середины 1950-х годов14, что не отвечает принципам восстановления исторической справедливости. К сожалению, советское крестьяноведение нередко шло в фарватере политической конъюнктуры, что мешало добытым знаниям всецело претендовать на достоверность и объективность.
С конца 1980 - начала 1990-х годов характер исследований по аграрной проблематике стал меняться. Резкое ослабление политической цензуры, доступность закрытых ранее архивных материалов, работ зарубежных историков - все это позволило наметить новые подходы в изучении актуальных проблем прошлого советской деревни. В связи с этим появились новые, ранее не рассматривавшиеся или почти не рассматривавшиеся сюжеты, та
9
кие, как социальный протест колхозного крестьянства15, причины и размах послевоенного голода16, роль личного подсобного хозяйства в жизни колхозной семьи17, негативные последствия "жесткого" внутриполитического курса в отношении села18 и т.д. Важным этапом переосмысления истории колхозного крестьянства в послевоенный период стал выход монографии О.М. Вербицкой19. В то же время, несмотря на определенные успехи в изучении истории послевоенной колхозной деревни в целом, эта тема нуждается в специальном комплексном рассмотрении на основе самого широкого круга источников. Большим подспорьем в создании такого обобщающего труда могла бы стать разработка истории сельского хозяйства и крестьянства по отдельным регионам страны.
В изучении аграрной истории Коми АССР 1946-1958 гг. можно выделить несколько этапов. Рассмотрение отдельных вопросов сельскохозяйственной проблематики началось в конце 1940 -начале 1950-х годов, когда появились исследования ученых-экономистов20. Эти работы содержат большое количество статистических сведений, иллюстрирующих динамику развития колхозов. Специальные исторические исследования колхозного строя в этот период отсутствовали, что было связано с неблагоприятной политической конъюнктурой и ограниченным доступом к некоторым группам архивных источников. Даже диссертационные исследования до второй половины 1950-х годов могли быть выполнены на основе данных периодической печати21. При этом официальная информация была зачастую не вполне достоверна, а публикация таких важных для исследователей данных, как амбарный сбор зерновых, средняя урожайность, продуктивность животноводства, состав и численность колхозного крестьянства, средняя выдача на трудодень и многое другое, была запрещена22, ибо правительство, в целях сохранения внутриполитической стабильности, было не заинтересовано в информировании общественности о реальном положении дел в сельском хозяйстве. То же самое было характерно для союзной историографии23.
Новый этап в изучении коми колхозной деревни начался на рубеже 1950 - начале 1960-х годов в период подготовки "Очерков по истории Коми АССР", опубликованных в 1962 г.24 "Очерки" явились первым опытом исторического изучения аграрной проблематики региона на основе архивных материалов, были выходом на качественно иной, по сравнению с предыдущим, уровень развития советской историографии. В них впервые получили освещение вопросы развития сельскохозяйственного производства, его материально-технической базы, трудовой активности колхозников, политики партии в деревне.
Ю
Следует отметить, что в силу известных причин допускалась значительная лакировка положения в аграрной отрасли, недостаточно критично оценивалась государственная политика, не раскрывалась ее сущность. Больше внимания авторы уделяли наиболее крепким, передовым хозяйствам республики, не пытаясь глубоко проанализировать причины запустения большинства экономически слабых колхозов. Кроме того, из-за обобщающего характера указанного издания, аграрная история представлена в нем лишь в самом общем виде.
Схожую оценку можно дать концепциям, реализованным в более поздних обобщающих работах, таких, как "Очерки истории Коми партийной организации"25, "История Коми АССР с древнейших времен до наших дней"26. Положительное значение этих изданий состоит прежде всего в том, что был введен в научный оборот дополнительный фактический материал.
Специальные исторические исследования развития сельского хозяйства Коми АССР послевоенного периода начались во второй половине 1970-х годов (статьи Т.Г. Каляновой27). На основе новых архивных источников была предпринята попытка осветить такие малоизученные аспекты аграрной истории Коми АССР, как рост политической активности сельского населения, его численность и материальное положение, влияние реформ 1950-х годов на развитие экономики колхозов. Был сделан вывод о положительном влиянии аграрной политики государства на развитие колхозного производства и рост благосостояния колхозников. Однако Т.Г. Калянова не только не раскрывает причины ее весьма значительного изменения, но и не акцентирует внимание на принципиальной разнице в государственных подходах к послевоенной деревне до и после 1953 г. Утверждения о том, что к 1958 г. "большинство колхозов республики превратилось в экономически крепкие хозяйства", а реформа машинно-тракторных станций "еще более укрепила материально-техническую базу колхозов и создала условия для быстрого подъема общественного хозяйства"28, выглядят просто ритуальными для того времени. Тем не менее необходимо подчеркнуть, что это был первый опыт специального исследования коми колхозной деревни второй половины 1940 - конца 1950-х годов, что позволяет говорить о качественно новом уровне развития историографии указанной проблематики.
Важным этапом развития советской исторической литературы о послевоенном развитии коми колхозной деревни стал научный отчет А.Н. Александрова, Л.А. Габова, Т.Г. Каляновой, А.Ф. Сметанина и др. "Советское крестьянство и сельское хозяйство Коми АССР в период завершения строительства социалистического общества и постепенного перехода к коммунизму
П
(1938-1975 гг.)"29, выполненный в 1975-1980 гг. На основе опыта предшествующих работ и широкого круга источников в главе "Колхозное производство и крестьянство Коми АССР в послевоенные годы (1946-1958 гг.)" более глубоко рассмотрены следующие, касающиеся развития колхозов и колхозного крестьянства вопросы: организационно-хозяйственное укрепление колхозов, рост аграрного производства в республике, социально-экономическое положение сельских тружеников, их трудовая активность. В работе был представлен ценный, ранее не использовавшийся фактический материал.
Оценивая итоги развития сельскохозяйственного производства в Коми АССР к 1953 г., авторы отмечали, что его темпы "в силу ряда причин как объективного, так и субъективного характера заметно снизились"30, однако, в чем именно заключались эти причины и насколько существенна степень указанного снижения далее не пояснялись. Следует отметить, что должного внимания дореформенному периоду послевоенного развития коми колхозной деревни в отчете уделено не было. В результате этого остался невыясненным вопрос об уровне объективности решений по подъему сельского хозяйства, принятых на сентябрьском (1953 г.) Пленуме ЦК КПСС.
Достаточно обоснованная оценка была дана проведению реформ второй половины 1950-х годов, отмечалось, что в результате "выросли денежные доходы колхозов, укрепилась их экономика. Сократилось число слабых колхозов... улучшилась организация труда, расширилось колхозное производство"31, возросла оплата труда колхозников32. Однако весьма спорным остается вывод о том, что преобразование машинно-тракторных станций в 1958 г. "способствовало развитию производительных сил сельского хозяйства"33.
С момента завершения данного научного отчета наблюдается некоторый перерыв в процессе изучения аграрной истории послевоенного периода региона, несмотря на то, что многие ее аспекты оставались не раскрытыми. Можно отметить лишь несколько небольших разделов в обобщающих работах по истории Республики Коми, в которых интересующая нас проблематика, в силу научно-популярного характера изданий, освещена в предельно сжатом виде34. К положительным сторонам этих публикаций можно отнести некоторую переоценку наиболее устаревших положений советской историографии и, прежде всего - вывод о неуклонном поступательном прогрессивном развитии колхозной деревни в СССР. Более объективно охарактеризованы принципы взаимоотношений государства с колхозами, уделяется внимание анализу причин неблагополучного положения в сфере колхозно
12
го производства, социальным проблемам крестьянства. Однако все эти вопросы требуют дальнейшего углубленного изучения.
Подводя итоги изучения коми колхозной деревни второй половины 1940-конца 1950-х годов, необходимо отметить, что был накоплен и введен в научный оборот большой фактический материал, многие аспекты таких актуальных проблем, как государственная политика в деревне, сельскохозяйственное производство и его материальная основа, трудовая и общественно-политическая активность колхозного крестьянства и некоторых других, получили достаточное освещение и могут служить надежной опорой в дальнейшем научном поиске.
Но, в целом, данная тема исследована недостаточно. Историки отмечают, что в изучении отдельных периодов истории коми деревни существуют значительные диспропорции35. Представляется, что период первых послевоенных пятилеток (1946-1958) - именно такой случай. Обращает на себя внимание отсутствие каких-либо обобщающих специальных монографий или диссертационных работ по периоду послевоенного развития деревни и реформ 1950-х годов, в отличие от других этапов истории коми деревни36. В относительно недавно изданных тематических сборниках по аграрной истории Республики Коми период 1946-1958 гг. вообще не представлен37, несмотря на то, что это был важнейший, переломный этап развития сельского хозяйства и класса колхозного крестьянства как в целом по СССР, так и по Коми АССР.
В настоящее время назрела настоятельная необходимость пересмотра многих устаревших положений и оценок советской историографии. Представляется актуальным заново дать ответы на следующие вопросы: насколько велика оказалась цена указанным переменам в жизни советского общества, которую пришлось в итоге заплатить советской деревне и колхозному крестьянству, и насколько удачными были попытки политического руководства по реформированию колхозной системы в послевоенный период ее развития.
Исходя из вышеизложенного, следует определить цель и задачи представленного исследования. Целью настоящей работы является попытка рассмотреть сложный и противоречивый процесс развития колхозов и колхозного крестьянства Коми АССР в послевоенные годы. Для ее достижения необходимо решить следующие задачи:
- на базе новых архивных источников оценить реальное положение коми колхозной деревни к окончанию Великой Отечественной войны;
- выявить реальные цели и задачи послевоенной государственной политики в аграрном секторе, причины ее достаточно радикального изменения, краткосрочные и долгосрочные последствия ее реализации;
13
- рассмотреть процесс развития колхозной экономики и определить весь спектр конструктивных и деструктивных экономических факторов, влиявших на состояние и развитие колхозного производства в послевоенный период;
- дать анализ материально-экономического положения колхозного крестьянства Коми АССР;
- раскрыть характер методов государственного управления трудовой активностью членов сельхозартелей;
- рассмотреть формы социального протеста колхозного крестьянства Коми АССР, возникшего в качестве ответной реакции на "жесткое" вмешательство государства практически во все сферы деревенской жизни.
Источниковой базой исследования послужил большой комплекс опубликованных и неопубликованных материалов различных типов. Основу работы составляют архивные документы.
Первый тип источников представляют документы партийных и государственных органов власти - комплекс постановлений Совета Министров СССР и Политбюро ЦК ВКП(б) (КПСС), Совета Министров Коми АССР и Коми обкома ВКП(б) (с 1952 г. - КПСС)38, резолюции и решения съездов, конференций и пленумов ЦК ВКП(б) (КПСС), принятых в период с 1935 по 1958 г. и, в той или иной степени, регламентировавших деятельность коллективных хозяйств, стенограммы сессий Верховного Совета Коми АССР. Они дают возможность изучения аграрной политики государства, раскрытия ее приоритетов, реальных целей и задач. В этом аспекте привлекались работы главы партии и государства И.В. Сталина по теории социалистического строительства в СССР. Особенно интересна последняя его работа "Экономические проблемы социализма в СССР", вышедшая менее чем за год до смерти (1952), которую можно рассматривать как своеобразное политическое завещание. В ней, кроме всего прочего, советский политический лидер поднимает вопросы теории и практики колхозного строительства, подводит итоги 20-летнего существования колхозной системы, намечает возможные перспективы ее дальнейшего развития39. Эта работа позволяет оценить возможные направления и результаты эволюции колхозного строя в СССР, при условии, что предыдущий курс был бы сохранен преемниками. Такое сравнение представляется необходимым для более глубокого понимания сущности аграрных реформ правительств Г.М. Маленкова, НА. Булгани-на и Н.С Хрущева.
Подробную информацию о ходе реализации аграрной политики государства в Коми АССР содержат протоколы заседаний Бюро Коми областного комитета ВКП(б) (КПСС).
14
Вторым типом привлеченных источников является периодическая печать. При рассмотрении такого мощного мобилизующего фактора развития общества, как официальная идеология, необходимо обращаться к инструментам ее распространения, в данном случае - средствам массовой информации. С этой целью были использованы материалы республиканской газеты "За новый Север" (с 18 марта 1955 г. - "Красное Знамя") за 1946-1958 гг. -печатного органа Коми обкома, Сыктывкарского городского комитета ВКП(б) (КПСС) и Верховного Совета Коми АССР. Материалы официальной периодической печати дают возможность выявить формы и методы идеологического воздействия на тогдашнего читателя, определить, какого рода темы власть считала наиболее общественно значимыми, погрузиться в информационное пространство и яснее представить себе, то, что называется "духом времени". При работе с газетными материалами, касающимися экономического развития аграрной отрасли народного хозяйства, нужно учитывать то обстоятельство, что они освещают, главным образом, успехи и достижения. Негативная информация подавалась в них как "недостатки". Однако, исходя из опыта работы, следует отметить, что эти "отдельные недостатки", коль скоро они попадали в прессу, на деле были достаточно распространенными явлениями.
Большое значение в изучении аграрной истории имеют материалы статистического характера, составляющие третий тип источников. Особенно ценными являются сводные годовые отчеты колхозов Коми АССР. Они содержат очень важный, в ряде случаев уникальный материал, раскрывающий практически все стороны развития экономики коллективных хозяйств: общую земельную площадь и поголовье скота, размер и структуру денежных и натуральных доходов и расходов, состояние неделимых фондов, наличие различных материалов, техники и инвентаря, объемы выполненных работ, показатели развития растениеводства и животноводства, оценку материально-технического оснащения подсобных предприятий и др., а также ценнейшие сведения социально-демографического характера: наличие колхозных дворов, численность и половозрастной состав колхозников и их семей, эффективность использования трудовых ресурсов, уровень оплаты труда, натуральные и денежные доходы артелей, структуру их распределения и т.д.40 Более развернутая характеристика данному источнику дана в ряде публикаций41. Были всесторонне изучены плановые задания и динамика развития сельского хозяйства республики, группировка колхозов по состоянию их экономики, сводные годовые отчеты МТС, аналитические записки, донесения, справки различных министерств и ведомств42.
15
Опубликованные статистические сборники также содержат широкую информацию о динамике развития различных отраслей сельского хозяйства Коми АССР в рассматриваемый период43. Как показало настоящее исследование, эти данные в массе своей достаточно достоверны, однако носят весьма отрывочный и, в силу этого, трудносопоставимый характер.
Уровень социальной активности и формы протеста крестьянства были изучены на материалах разных типов источников - жалоб населения в различные инстанции и решений по ним, наказов депутатам Верховного Совета Коми АССР и отчетов по ним44, докладных записок НКВД, МВД о политических настроениях жителей деревни с приведением их высказываний по различным актуальным вопросам45, материалах ревизий, проводившихся в колхозах полномочными представителями Совета по делам колхозов при Совете Министров СССР46. В оценке достоверности такого специфического рода документов, как материалы органов государственной безопасности, важен и тот факт, что власть всегда нуждается в правдивой информации для управления обществом и стремится получить ее. Не случайно, информация служебного пользования всегда является закрытой. Спецсводки, информационные сообщения НКВД (МГБ) Коми областному комитету партии (под грифом "секретно") содержат богатейший материал о политических настроениях и уровне социального протеста в среде колхозного крестьянства. Однако важно учитывать специфику данной информации, заключающуюся в том, что она носит в основном негативный характер. Работая с документами органов госбезопасности, следует иметь в виду, что они показывают только одну из сторон общественной жизни, а не все многообразие явлений и настроений в обществе.
Использование нескольких видов источников дает возможность для взаимной проверки информации, содержащейся в них. Принципом проверки приводимых данных послужило также соотнесение их с общим историческим фоном и накопленными знаниями. Е.А. Осокина справедливо отмечает, что "сведения, которые мы получаем из источников, должны найти свою нишу в наших представлениях о времени, которое мы изучаем. Если эта ниша уже занята другой, противоположной по смыслу информацией, необходимы новые документы и свидетельства, чтобы разобраться, где правда"47.
В целом, рассмотренный комплекс источников позволяет, на наш взгляд, решить задачи, поставленные в работе.
Географические рамки работы совпадают с административными границами Коми АССР (ныне - Республики Коми), расположенной в Северо-Восточной части Европейской России. Она
16
является неотъемлемым элементом Северного экономического района и российского Нечерноземья.
Хронологические рамки предлагаемой работы охватывают чрезвычайно важный, сложный и противоречивый этап развития колхозной деревни, начавшийся в 1946 г. после окончания Великой Отечественной войны, отмены чрезвычайного положения в государстве и проведения частичной демилитаризации экономики. Заключительной датой исследования является 1958 г., когда произошла реформа машинно-тракторных станций, в результате которой колхозы оказались владельцами части основных средств производства, а именно - сельскохозяйственной техники, принадлежавшей ранее государству. В это время произошли серьезные перемены в аграрной политике государства, обусловленные проведением реформ, которые привели к качественным сдвигам в развитии колхозно-кооперативной собственности. Изменение статуса колхозно-кооперативной собственности, связанное с вынужденным выкупом колхозами машин у МТС, неизбежно повлекло за собой преобразование всей колхозной системы. Начался новый этап в развитии колхозного строя.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
РАЗВИТИЕ КОЛХОЗНОГО СТРОЯ В КОМИ АССР В 1946-1958 гг.
Положение колхозной деревни после Великой Отечественной войны
Наше сельское хозяйство больше давало государству, чем могло получить от него... И это естественно, так как государство вело войну1
М.И. Калинин
Великая Отечественная война нанесла колоссальный ущерб всему народному хозяйству СССР. Наряду с промышленностью, огромные потери понесло и сельское хозяйство. В первые месяцы войны, в период общего отступления советских Вооруженных сил, главное внимание государства было уделено эвакуации крупных промышленных предприятий на более безопасную территорию (Урал, Сибирь), при этом большинство аграрных производственных единиц было оставлено в зоне оккупации. При таком положении наибольший экономический ущерб от войны в сельском хозяйстве понесли колхозы на временно захваченной территории Советского Союза.
По данным Чрезвычайной Государственной Комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков, оккупанты разорили 98 тыс. колхозов, 1 тыс. 876 совхозов, 2890 МТС, более 40% всех колхозов и МТС страны, более 45% совхозов. Они уничтожили или вывезли 137 тыс. тракторов, 49 тыс. комбайнов, что составило примерно четверть всего довоенного тракторного и комбайнового парка, истребили или вывезли в фашистскую Германию более 26 млн голов крупного рогатого скота, 7 млн лошадей. На оккупированной территории было разрушено 285 тыс. животноводческих построек, ликвидировано 505 тыс. га плодовых насаждений, материальный ущерб, нанесенный колхозам, составил 181 млрд руб. (в довоенных ценах)2.
В силу того что в годы войны и тяжелейших условиях последующего восстановления национальной экономики приоритет был отдан всемерному развитию тяжелой индустрии, государство не могло отпускать сельскому хозяйству достаточно средств. В результате деревня работала на пределе своих возможностей. На фоне
18
резко ухудшавшейся демографической ситуации падали доходы колхозников, осложнялось хозяйственное положение коллективных хозяйств. Все это было свойственно и для артелей Коми АССР.
Хотя территория Коми АССР не подверглась вторжению агрессоров и на протяжении всего периода военных действий находилась в числе тыловых районов страны, тем не менее условия чрезвычайного военного времени не могли не сказаться на условиях хозяйствования, экономике колхозов республики. Ущерб, понесенный ими за годы войны, был весьма ощутимым.
Крайне деструктивному влиянию подверглись, прежде всего, трудовые ресурсы артелей. С 1940 по 1946 г. наличное население колхозов Коми АССР сократилось со 179,7 тыс. до 126,6 тыс. человек, или почти на 30% (Прил., табл. 44). В деревне практически отсутствовала система бронирования, а это означало, что почти все колхозники, годные по возрасту и состоянию здоровья, призывались в армию, уходили на фронт. В силу того что это коснулось наиболее квалифицированной и дееспособной части работников - трудоспособных мужчин, потери трудовых ресурсов колхозов были невосполнимыми. Многие из ушедших на фронт погибли, часть, после демобилизации, не вернулась в колхозы, предпочитая трудоустроиться на предприятиях промышленности.
В результате, качественный и количественный состав членов сельхозартелей республики к 1946 г. ухудшился по сравнению с довоенным периодом и не отвечал задачам послевоенного восстановления и развития сельского хозяйства Коми АССР. Несмотря на начало процесса демобилизации из армии летом 1945 г., число трудоспособных мужчин в возрасте от 16 до 60 лет, принимавших участие в колхозном производстве республики, сократилось к концу 1946 г. до 7,9 тыс. человек, против 26,3 тыс. в 1940 г., т.е. в 3,3 раза. Их удельный вес, по отношению к количеству всех работавших в колхозах в 1946 г., не превышал 10%, тогда как до войны составлял 23,1%3.
Количество трудоспособных женщин, участвовавших в общественном хозяйстве Коми АССР, также уменьшилось в 1940-1946 гг., в 1946 г. - на 31%, или на 13 тыс. человек. Общее число трудоспособных, работавших в колхозах, сократилось с 68,8 тыс. до 37,4 тыс., т.е. на 45,7%. В 1946 г. на один колхозный двор приходилось всего 0,9 работавших трудоспособных, против 1,5 в 1940 г. (Прил., табл. 40). Таким образом, наиболее дееспособная часть колхозников, труд которых имел определяющее значение для колхозного производства, всего за первую половину 1940-х годов понесла беспрецедентный ущерб, сократившись почти в 2 раза. Трудно не назвать такую стремительную убыль населения за столь короткий промежуток времени катастрофической для коми деревни.
19
Значительному сокращению подверглись и все остальные категории колхозного населения Коми АССР - подростки, престарелые и нетрудоспособные. Так, к концу 1946 г. число работавших престарелых колхозников снизилось до 13,3 тыс. против 27,4 тыс. в 1940 г. (более чем в 2 раза). Меньше пострадала категория трудившихся подростков от 12 до 16 лет - на 16,1%, или на 2,8 тыс. В итоге общая численность всех участвовавших в колхозном труде колхозников составила в 1946 г. лишь 79,4 тыс., против 113,7 тыс. в 1940 г., снизившись на 30,2% (Прил., табл. 44 ).
Следует учесть, что значительные потери в трудовых ресурсах колхозов за четыре военных года не были в должной мере компенсированы за счет повышения уровня механизации наиболее трудоемких работ в сельском хозяйстве и роста производительности труда. К концу войны труд в колхозах оставался по-прежнему физически крайне тяжелым и, по большей части, ручным. Несмотря на то что среднегодовая выработка трудодней трудоспособными колхозниками значительно выросла, общая их выработка в колхозах сократилась. Так, трудоспособному мужчине в 1946 г. был начислен 331 трудодень, против 259 в 1940 г., трудоспособной колхознице - соответственно 292 против 216. На одного условного трудоспособного (без учета пола) выработка среднегодового количества трудодней повысилась с 233 до 300, или на 28,7% (Прил., табл. 42). С другой стороны, в республике с 1940 по 1946 г. значительно снизилась средняя годовая выработка трудодней из расчета на один колхозный двор - с 423 до 364, и на один гектар посева - с 254 до 183, соответственно4. Сокращение общей численности колхозного населения и ухудшение его качественного состава обусловило снижение выработки трудодней в колхозах Коми АССР с 19 млн 632 тыс. в 1940 г. до 14 млн 896 тыс. в 1946 г., или на 24,1% (Прил., табл. 41).
Важно учесть, что социально-экономические условия жизни в колхозах, по всей видимости, не оставляли сколько-нибудь реальных шансов не только на некоторое восстановление трудовых ресурсов деревни, но и ставили под большое сомнение их неизменность, даже на исходном, послевоенном, чрезвычайно низком уровне. За годы войны материальное положение колхозников Коми АССР последовательно ухудшалось.
Очевидно то, что колхозная деревня выдержала тяготы войны (что фактически можно считать успехом с точки зрения государства), это было достигнуто лишь за счет сверхусилий крестьян, их настоящего трудового героизма, основанного на патриотических чувствах, ненависти к врагу, которые временно замещали фактическое отсутствие реального материального вознаграждения. В связи с окончанием войны данный моральный стимул к
20
труду неизбежно должен был потерять свою актуальность, уступив место более высоким социальным запросам, ожиданию лучшей послевоенной жизни.
Однако к 1946 г. материальное положение колхозного крестьянства Коми АССР, бывшее до войны и так весьма трудным, еще более ухудшилось. Как известно, роль материального вознаграждения колхозникам за работы в общественном хозяйстве, в отличие от рабочих и служащих, должны были играть не деньги, в виде заработной платы, и не продовольственные карточки, а натуральные и денежные выдачи, которые начислялись в зависимости от выработанных трудодней. "Трудоднем" называлась весьма специфическая форма учета труда колхозников, учитывающая его количество и качество, согласно утвержденным государством расценкам и нормам выработки. Однако на практике реальный уровень распределения на трудодни в колхозах не мог обеспечить функцию воспроизводства рабочей силы. Еще одно отличие состояло в том, что рабочий или служащий получали зарплату ежемесячно, а колхозник - раз или два в год, по итогам хозяйственной деятельности артели.
Средний объем продуктов, выдаваемых в колхозах Коми АССР на один трудодень, не только по-прежнему исчислялся граммами, но и претерпел значительное сокращение. Так, средняя выдача зерна в 1940 г. составляла 0,96 кг, а в 1946 г. - 0,42, снизившись почти в 2,3 раза. Картофеля было распределено на трудодень в 1946 г. 50 г, против 400 в 1940 г., или в 8 раз меньше; сена, соответственно, 1,01 кг, против 2,24, или в 2,2 раза меньше. Такие ценные в пищевом отношении продукты питания, как мясо, масло, молоко в колхозах Коми АССР в качестве натуральной оплаты труда колхозникам практически не выдавались (Прил., табл. 52). Продовольственные карточки, распространенные в основном в городах и на промышленных предприятиях и гарантировавшие хотя бы минимум потребления жизненно важных продуктов питания, для колхозного крестьянства были недоступны.
Несмотря на то что денежная составляющая трудодня номинально выросла в среднем с 64 коп. в 1940 г. до 1 руб. 31 коп. в 1946 г. (Прил., табл. 52), покупательная способность советского рубля была намного ниже довоенного уровня. При среднегодовой выработке трудоспособным колхозником Коми АССР в 300 трудодней (Прил., табл. 42), его средний денежный доход в 1946 г. равнялся 393 руб. в год, или 32,75 руб. в месяц (Прил., табл. 42 и 52). Этих денег, в лучшем случае, могло хватить лишь на уплату высокого сельскохозяйственного налога, различного рода государственных займов и "самообложения". Как видно, вопреки пропаганде даже добросовестный, интенсивный и самоот-
21
верженный труд в колхозе не мог надлежащим образом повысить уровень доходов колхозника. В слабых колхозах, а их было большинство, разница между доходами от общественного хозяйства честно работавших "передовиков" и уклонявшихся от общественных работ "нерадивых", была совершенно несущественна. Только за счет работы в колхозе крестьянин не мог обеспечить даже себя, не говоря уже о своей семье. Уровень жизни в послевоенной коми деревне был крайне низким.
За годы войны увеличилось число и удельный вес колхозов Коми АССР, вообще не распределявших денежные средства среди крестьян, - с 18 артелей в 1940 г. (2,5% от их общего числа) до 53 в 1946 г. (7,9%). Резкий рост числа относительно "благополучных" колхозов с выдачей на один трудодень более 2,5 руб. до 98 хозяйств в 1946 г., против четырех хозяйств в 1940 г. (Прил., табл. 53), также во многом объясняется инфляционными процессами. Исследователь колхозной деревни Г.Е. Корнилов приводит следующие данные: "Сумма эмиссии за 2-е полугодие 1941 г. была равна 16,2 млрд руб. Общая масса денег, выпущенных в обращение, увеличилась к концу 1941 г. по сравнению с предвоенным уровнем на 88% . За 1942 г. эмиссия составила 13,1 млрд руб. Вся денежная масса к январю 1943 г. возросла в 2,6 раза. В целом за годы войны было напечатано 46,1 млрд руб."5 Разумеется, при экономическом росте денежная эмиссия - технически необходимая вещь, не приводящая к инфляционным процессам, однако в условиях переориентации советской промышленности на выпуск военной продукции и сокращении производства товаров широкого потребления, рост цен и обесценивание национальной валюты были неизбежными.
В то же время нельзя отрицать и влияние таких факторов, как рост реальных денежных доходов сельскохозяйственных артелей в связи с повышением цен на колхозном рынке и увеличением числа колхозов, отчислявших в фонд оплаты труда значительный процент от всех своих финансовых поступлений. Так, количество колхозов Коми АССР, распределивших на трудодни свыше 50% от своих общих доходов, составило в 1946 г. 78 хозяйств, или 11,6% от их общего количества, против 35 хозяйств, или 4,9% в 1940 г. (Прил., табл. 54).
В связи с вынужденным ростом военных расходов, государством был значительно повышен уровень налогообложения личного подсобного хозяйства колхозников. В июле 1941 г. была введена 100%-ная надбавка к денежному сельскохозяйственному налогу. С 1 января 1942 г. она была заменена специальным военным налогом, носившим подушный характер, размеры которого превысили поступления в государственный бюджет по всем довоенным нало
22
гам с населения. Уплачивали его все взрослые граждане, начиная с 18-летнего возраста, не принимавшие участия в военных действиях, независимо от источника доходов. В 1941 и 1943 гг. дважды были повышены нормы "доходности" крестьянского подворья и усилена прогрессия ставок обложения по сельскохозяйственному налогу с увеличением их более чем в 5 раз против 1940 г.6, а для некоторых категорий колхозников - в 6 раз7. После окончания войны, с 1946 г., обременительный чрезвычайный военный налог был отменен, однако высокие ставки обложения сельскохозяйственным налогом оставлены в неизменном виде.
В средствах массовой информации республики, как и во всем СССР, ситуация с тяжелым материальным положением колхозников официально не признавалась и тщательно замалчивалась. Приводились лишь отрывочные данные о передовых хозяйствах, причем, как правило, в разных публикациях ссылались на одни и те же примеры8. Так, после войны в Коми АССР широкую известность получил колхоз "Звезда" Детского района, в котором на один трудодень в 1944 г. было выдано 3,4 кг хлеба и 3 руб. 44 коп. деньгами, вместо 2,2 кг хлеба и 35 коп. в 1940 г.9 В качестве демонстрации "безграничных возможностей колхозного строя" публиковалась информация о высоких доходах колхозников передовых артелей различных регионов страны. Так, в некоторых хозяйствах Узбекистана на один трудодень в 1945 г. было выдано 44 руб. 46 коп.10 При этом не оговаривалось, что колхозы, специализировавшиеся на разведении технических культур (хлопка, сахарной свеклы, табака и т.п.), а также винограда и цитрусовых, были на особом счету у государства, и высокие закупочные цены на их продукцию обеспечивали рентабельность производства и экономическое благосостояние колхозников. Колхозы же Коми АССР к таким хозяйствам не относились.
Сложной оставалась ситуация и с развитием механизации сельского хозяйства Коми АССР. Существенное негативное влияние на него оказала война. В целом по СССР, множество тракторов и автомашин было мобилизовано на оборонные нужды. Два тракторных завода были захвачены и разрушены агрессорами, а остальные - перепрофилированы на производство танков и другой военной техники. В итоге, за четыре года (1942-1945) сельское хозяйство, в масштабах всей страны, получило в 8 раз меньше тракторов (в условном 15-сильном исчислении), чем за соответствующий предвоенный промежуток, в 100 раз меньше комбайнов, в 10 - автомашин и т.д.11
В Коми АССР в 1940 г. 16 МТС обслуживали 423 колхоза, или 77,1% всех посевных площадей, тогда как в 1946 г. число артелей, пользовавшихся услугами 17 МТС, составило 413 хозяйств, имев
23
ших 80% всей посевной площади (Прил., табл. 27). Итак, рост был совершенно незначительным. Несмотря на открытие в 1942 г. в Коми АССР 17-й по счету машинно-тракторной станции, техникой она была обеспечена за счет других. К 1946 г. технический парк МТС, не пополнявшийся за годы войны, оказался предельно изношенным12. Выпущенная до второй половины 1940-х годов техника не отличалась высоким качеством. В те годы отечественными заводами выпускалось восемь различных типов и марок тракторов, большинство из которых представляли копии устаревших американских моделей. Кроме массы технических недостатков, они отличались чрезвычайно высоким потреблением топлива, т.е. были очень неэкономичны13. Основная масса техники была завезена в республику в период с 1933 по 1935 г. и с тех пор практически не обновлялась. В силу этого ухудшилась за годы войны и эффективность ее использования.
Применение имевшихся сельскохозяйственных машин затруднялось и теми обстоятельствами, что в системе МТС республики ощущались нехватка и низкая квалификация кадров механизаторов, отсутствовала должная ремонтная база, ощущался острый дефицит запасных частей, горюче-смазочных материалов, не хватало прицепных сельскохозяйственных орудий14. При устранении поломок техники зачастую приходилось применять совершенно не годные, с трудом восстановленные запчасти. В 1946 г. на 17 МТС республики приходилась всего одна мастерская капитального ремонта (Прил., табл. 30). В мастерских не хватало необходимого оборудования, поэтому качество починки и наладки техники было неудовлетворительным. В системе МТС Коми АССР ощущался большой недостаток кадров. К концу пятилетки среднегодовая численность рабочих МТС снизилась на 35% от уровня 1940 г., а укомплектованность трактористами составляла 58,7% от необходимого количества, что приводило к простоям техники15.
Значительно ухудшились основные показатели деятельности машинно-тракторных станций. Так, среднегодовая выработка на один условный 15-сильный трактор, в переводе на мягкую пахоту, сократилась в 2 раза: с 237 га в 1940 г. до 118 в 1946 г., на один условный 15-футовый комбайн-на 48%, с 98 до 51,1 га. При этом себестоимость работ МТС для колхозов составила в 1946 г. 83,47 руб. на 1 га мягкой пахоты, против 44,02 руб. в 1940 г., увеличившись почти в 2 раза. Общий объем выполненных силами МТС Коми АССР работ также значительно снизился - до 91 тыс. га мягкой пахоты в 1946 г., против 154 тыс. га в 1940 г. (Прил., табл. 27). Указанные негативные факторы были характерны для всей страны16.
Недостаток и снижение эффективности использования техники не могли быть восполнены ростом живого тягла в колхозах
24
республики. Количество рабочих лошадей, несколько сократившись в 1946 г. до 20,4 тыс. голов, против 20,6 тыс. в 1940 г., оставалось практически на довоенном уровне (Прил., табл. 12), при одновременном росте посевных площадей.
В то же время в развитии МТС Коми АССР следует отметить и некоторые весьма положительные моменты. Общий парк основных сельскохозяйственных машин несколько увеличился. Так, если в 1940 г. в МТС имелось 652,5 тракторов, в 15-сильном исчислении, и 38,7 15-футовых комбайна, то в 1946 г. - уже 775,5 тракторов и 69 комбайнов. Таким образом, общая тяговая мощность тракторного парка выросла соответственно с 10,2 тыс. лошадиных сил до 11,6 тыс. (Прил., табл. 27). В 1946 г. в среднем на одну станцию приходилось 24 обслуживаемых колхоза и 3 тыс. 872 га посева (Прил., табл. 27). По отдельным МТС количество колхозов колебалось от 11 (Мохченская МТС, Ижемский район) до 49 (Визинг-ская МТС, Сысольский район), а размер посевной площади - от 1 тыс. 775 га (Гамская МТС, Усть-Вымский район) до 9 тыс. 520 га (Визингская МТС). Не обслуживались силами машинно-тракторных станций в 1946 г. колхозы следующих шести административных районов республики: Троицко-Печорского, Удорского, Ухтинского, Усть-Цилемского, Усть-Усинского и Кожвинского17.
Одним из показателей некоторого улучшения материально-производственной базы МТС является увеличение их производственных фондов. Основные фонды МТС Коми АССР на конец 1946 г. составляли 13,4 млн руб. против 11,8 млн в 1940 г. (Прил., табл. 27). Но, к крайне негативным факторам следует отнести то обстоятельство, что к началу 1946 г. ни одна из МТС Коми АССР не была электрифицирована.
Наиболее механизированными в колхозах были работы в полеводстве. Однако несмотря на то что МТС за годы войны увеличили площадь обрабатываемых земель, большую часть работ колхозам приходилось проводить все же собственными силами, используя конно-ручной труд. Так, например, в 1946 г. такой вид сельскохозяйственных работ, как боронование в один след, колхозы провели на площади 84,7 тыс. га, а МТС - только на 21,0 тыс. га, т.е. в четыре раза меньше. При этом такие важнейшие, с точки зрения агротехники, виды полевых работ, как рядовой сев, культивация, обработка паров, взмет зяби были механизированы совершенно недостаточно, а на уборке урожая, сенокошении и силосовании техника МТС фактически не использовалась. Так, за период 1940-1946 гг. уровень механизации сева зерновых в колхозах снизился с 9,6 до 8,5% а, уборка зерновых комбайнами, с 7,4 до 3,%, соответственно (Прил., табл. 31). Большие трудности испытывали колхозы республики с механизацией тру
25
доемких процессов в животноводстве. В данной сфере МТС помогали им чрезвычайно слабо.
Следует подчеркнуть, что даже при таких негативных показателях развития хозяйства, колхозы республики внесли значительный вклад в укрепление обороноспособности страны. Артели Коми АССР ценой огромных усилий крестьянства за четыре военных года (1941-1944) дали государству больше хлеба на 16,9 тыс. т, картофеля - на 36,5 тыс. т, овощей - на 11,8 тыс. т, мяса - на 2,8 тыс. т, молока - на 69 тыс. 345 гл, шерсти - на 66,7 т, против четырех довоенных лет (1937-1940 гг.)18. Вооруженным силам СССР были безвозмездно переданы тысячи лошадей и ездовых оленей. Кроме того, в фонд обороны колхозниками и колхозами было бесплатно выделено 4 тыс. 800 голов скота, 208 т зерна, 236 тыс. л молока, 126,4 т овощей19.
Колхозники вместе с остальным населением Коми АССР в короткий срок из личных сбережений собрали на строительство танковой колонны "Колхозник Коми АССР" 9 млн 30 тыс. руб. и на две эскадрильи им. тов. Берия и "Коми комсомолец" -5 млн 970 тыс. руб., всего 15 млн руб. В благодарность за эту в высшей степени патриотическую акцию была получена правительственная телеграмма, за подписью главы Советского государства И.В. Сталина. Позже в Фонд обороны было собрано еще 4 млн руб. Широкую известность получил случай, когда члены сельскохозяйственной артели им. Оплеснина собрали из собственных скудных средств 80 тыс. руб. на строительство танка имени своего односельчанина Героя Советского Союза Н.В. Оплеснина20.
В жесточайших условиях вооруженной борьбы с фашистскими захватчиками государство было вынуждено широко привлекать личные сбережения граждан на нужды обороны страны путем выпуска облигаций государственного займа, объем которых к 1944 г. по сравнению с 1940 г. вырос в 6 раз. За годы войны трудящиеся Коми АССР приобрели таких долговых обязательств государства на 226 млн 700 тыс. руб., а на покупку билетов денежно-вещевых лотерей потратили 39 млн 207 тыс. руб.21 За годы войны объемы такого рода платежей и взносов населения в госбюджет выросли в 4 раза22. При этом надо учитывать, что в целях уменьшения размеров вынужденной денежной эмиссии на период войны были заморожены все операции с довоенными вкладами граждан, прекратились выплаты и по ранее выпущенным облигациям госзайма. А это были немалые средства. Достаточно сказать, что на начало 1940 г. общая сумма вкладов только колхозников Коми АССР равнялась 7 млн 088 тыс. 100 руб.23
Сразу после войны, в порядке помощи, колхозы Коми АССР безвозмездно передали колхозам освобожденных районов 8 тыс.
26
голов крупного рогатого скота и 2 тыс. свиней24. Естественно, все это потребовало колоссального перенапряжения всех имеющихся ресурсов колхозов и колхозников, и не могло не сказаться на состоянии экономики коллективных хозяйств. Необходимо отметить, что к началу восстановительного периода большое число колхозов республики оставались крайне мелкими и экономически слабыми хозяйствами. Из 673 артелей Коми АССР в 1946 г. 21,2% состояли менее чем из 30 дворов25,46% располагали посевной площадью до 100 га, 75,9% от их общего числа имели денежные поступления до 100 тыс. руб. (подсчитано по табл. 6 и 39 Прил.).
За годы войны количество грузовых автомобилей сократилось со 112 до 11 единиц, т.е. более чем в 10 раз, конных плугов уменьшилось на 7,8 тыс. штук, или на 36,7%, борон - на 1 тыс. 250 шт., или на 26,6%, зерновых сеялок - на 98 шт., или на 13,1% и т.д. (Прил., табл. 34). Электроэнергией пользовалось ничтожное количество коллективных хозяйств - 9 артелей, или 1,3% от их общего числа (Прил., табл. 32). Электричество при этом шло, прежде всего, на бытовые нужды, а не на производственные. Подверглось значительному снижению число и вместимость основных хозяйственных построек и сооружений. Так, на 3,2 тыс. скотомест сократилась емкость колхозных конюшен, на 690 скотомест - коровников, на 8 тыс. т - зернохранилищ, на 4,2 тыс. т - картофелехранилищ, вместимость силосных башен - в 13 раз. Но наблюдался и весьма ощутимый рост количества и вместимости телятников, свинарников, овчарен (Прил., табл. 22).
Колхозам Коми АССР удалось добиться роста посевных площадей. В 1946 г. они составили 88,2 тыс. против 77,4 тыс. га в 1940 г. Изменение структуры посевов было следующим: площадь под зерновыми культурами в 1940 г. равнялась 55,0, а в 1946 г. -67,8 тыс. га, под картофелем, соответственно, - 5,6 тыс. и 8,8 тыс. га, под другими овощами, - 0,7 тыс. и 3,4 тыс. га. Наибольшему сокращению подверглись посевы технических культур - с 5,8 тыс. в 1940 г. до 0,9 тыс. га в 1946 г. На 29% сократились площади под кормовыми культурами (Прил., табл. 4). Структура же сортовых посевов сельскохозяйственных культур за годы войны практически не претерпела изменений (Прил., табл. 5).
Несмотря на значительное увеличение общественных посевов за годы войны, валовой сбор сельскохозяйственных культур, кроме овощей, в колхозах Коми АССР серьезно сократился. Это объясняется тем, что резко увеличилась посевная площадь на одного трудоспособного члена артели, с 1,12 га в 1940 г. до 2,31 г. в 1946 г. (Прил., табл. 33). В то же время мощность тракторного парка МТС (в пересчете на одну лошадиную силу механической тяги) осталась прежней - около 13 л.с. на 100 га посева в колхозах26, что
27
неизбежно привело к ухудшению качества обработки земель, ухода за культурами. Это сказалось на валовом сборе и урожайности в колхозах. Так, зерновых в 1946 г. было собрано на 236,7 тыс. ц, или на 42,6% меньше, чем в 1940 г., картофеля 230,9 тыс. ц, или в 2 раза, соответственно (Прил., табл. 9). Такая же ситуация была характерна и для последующих лет (Прил., табл. 14).
Сокращение урожайности в артелях было особенно резким. Средний сбор зерновых с одного гектара посева в колхозах республики уменьшился с 1940 по 1946 г. почти в 2 раза - с 10,2 до 5,3 ц. Средняя урожайность картофеля за те же годы снизилась в 2,7 раза - с 81,7 до 30,2 ц с га, а других овощей - в 3,7 раза - со 103,4 до 28,0 ц на га посева (Прил., табл. 9).
Итак, крайне неблагополучное состояние растениеводства в хозяйстве республики было обусловлено следующими причинами. Во-первых, в колхозах ощущалась острейшая нехватка рабочих рук и механизмов. Во-вторых, рост посевных площадей не был обеспечен соответствующим ростом агротехники, значительно сократилось внесение в почву органических и минеральных удобрений. В-третьих, хозяйства артелей нуждались в значительных финансовых инвестициях извне, так как накопить их своими силами в рамках колхозной системы не было никакой возможности. Налицо были явные признаки того, что за годы войны колхозы республики полностью исчерпали все свои ресурсные возможности и остро нуждались в некоем реабилитационном периоде, восстановлении своего хозяйства на основе необходимой, и, по всей видимости, потенциально возможной помощи со стороны государства.
Столь же неблагополучная ситуация складывалась и в колхозном животноводстве, которое было основной, ведущей отраслью хозяйства колхозов республики. В ней также преобладали тенденции к сокращению. В период с 1940 по 1946 г. общественное стадо крупного рогатого скота сократилось на 13,7%, или на 11,5 тыс. голов, в том числе коров - на 8%, или на 2,3 тыс. Поголовье свиней уменьшилось к 1946 г. на 3,8 тыс., или на 32,0%, против 1940 г., в том числе маточное поголовье - на 14,5%, или на 0,4 тыс., число лошадей - на 29,5%, или на 13 тыс. голов. В то же время следует отметить, что наблюдался значительный рост овец - почти в 2 раза, и некоторое увеличение поголовья оленей - на 9% (табл. 12).
Уровень валового производства животноводческой продукции в колхозах также изменился в достаточно ощутимой степени. Производство мяса (всех видов) с 1940 по 1946 г. сократилось на 0,6 тыс. т, или на 30%, сливочного масла - на 422 ц, или на 21%, молока - на 1,4 млн л, или на 6%. Но, производство овечьей шерсти возросло на 25,4 т, или в 2,3 раза, куриных яиц - на 274 тыс. шт., или в 3,7 раза, меда - на 150 ц, или в 2,3 раза (Прил., табл. 14).
28
В годы войны продуктивность животноводства колхозов Коми АССР не только оставалось невысокой, как в довоенный период, но даже несколько снизилась. Например, среднегодовой удой молока на одну фуражную корову в 1946 г. был равен 751 л, против 850 в 1940 г., те. на 11,7%. Настриг шерсти на одну овцу за тот же период сократился с 1,44 до 0,92 кг, или на 36,1% (Прил., табл. 17).
Таким образом, можно утверждать, что производительные силы сельскохозяйственных артелей Коми АССР за годы войны были серьезно подорваны. Т.Е. Корнилов отмечает, что "к концу войны колхозы подошли крайне обессиленными и ослабленными - с разрушенными производительными силами, запущенной землей, отброшенным на десятки лет назад животноводством"27. Эта оценка полностью применима и к сельскохозяйственным артелям Коми АССР.
Далее необходимо отметить, что достаточно ярко выраженное неблагополучное положение колхозов Коми АССР, как впрочем и всего Союза ССР, официально не признавалось. В некоторой степени это оставалось характерной чертой и первых работ, посвященных рассматриваемой проблематике.
В средствах массовой информации тех лет утверждалось, что победа в Великой Отечественной войне "неопровержимо" свидетельствует о "силе и жизненности колхозного строя". Однако в расчет совершенно не принималось то обстоятельство, что реальный размер цены, которую пришлось заплатить для победы колхозной системе мог ощутимо подорвать ее "силу и жизненность".
Следствием такой позиции был тезис о том, что колхозы вовсе не нуждаются в сколь-либо значимой помощи извне и вполне способны самостоятельно справиться с задачей форсированного восстановления и развития своего хозяйства, поставленной государством. Для этого необходимо лишь задействовать имеющиеся скрытые, но неограниченные "резервы", лучше использовать огромные преимущества, "таящиеся" в социалистической системе земледелия и животноводства. В качестве доказательств в печати приводились данные о том, что отчисления средств в неделимые фонды артелей Коми АССР в 1940 г. составляли 3 млн 76 тыс. руб., а в 1944 г. - 12 млн 58 тыс. руб., а стоимость основных средств производства с 1940 по 1946 г. увеличилась с 47,1 млн руб. до 56,7 млн руб28. Общая сумма денежных поступлений в 1946 г. достигла 32,7 млн руб., против 53,7 в 1940 г. (Прил., табл. 37). Однако столь существенная разница в показателях в значительной степени носила инфляционный характер. Более того, в республиканской печати отмечалось, что в годы войны общественное хозяйство колхозов "продолжало укрепляться", что якобы в колхозах имеются "все условия и возможности" для дальнейшего самостоя
29
тельного развития и интенсификации производства29. В качестве причин возможных неудач назывались "неумение, а подчас и нежелание преодолеть возникшие трудности", а также "беспечность и слабость" местного руководства, которое зачастую не в состоянии "перестроить руководство сельским хозяйством, мобилизовать всех колхозников на высокопроизводительный труд, успешное и своевременное проведение всех работ"30.
Итак, за период военного времени всему сельскому хозяйству, в том числе и колхозам Коми АССР, был нанесен значительный ущерб. Снизились все основные показатели производства, ослабла материально-техническая база МТС и артелей, колоссальный урон понесли трудовые ресурсы села, прежде всего, за счет их наиболее дееспособной части - трудоспособных мужчин. Ухудшилось и без того чрезвычайно низкое материальное положение тысяч тружеников села. Если бы не трудовой героизм колхозников, проявлявшийся в беспрецедентном напряжении всех сил в процессе работы в общественном хозяйстве, если бы не безграничное терпение, основанное на патриотизме и ненависти к захватчикам, последствия, несомненно, могли быть гораздо худшими.
Представляется несомненным, что после выхода из чрезвычайного режима военного времени деревня срочно нуждалась не только в снижении уровня эксплуатации, но и прямой помощи со стороны государства, прежде всего, заключавшейся в изменении системы заготовок колхозной продукции, ослаблении налогового бремени, значительных финансовых инвестициях и других мероприятиях по восстановлению и дальнейшему развитию экономики коллективных хозяйств.
Основные принципы аграрной политики Советского государства
Посмотрите на социализм или коммунизм: исторические враги капитализма, но в деталях, а часто и в принципах, в том, что касается отношений между городом и деревней, они продолжают и даже усугубляют некоторые из присущих ему фундаментальных процессов. В этом заключается настоящая историческая и политическая трудность. Лев Троцкий говорил, что история капитализма - это история победы города над деревней31.
Р. Уильяме
В рассматриваемый период аграрная политика Советского государства была одним из главных факторов развития колхозного строя, и в целом всего сельского хозяйства СССР. Изучение этого вопроса весьма сложно в методологическом отношении. Оцен
30
ки во многом зависят от политических пристрастий исследователя. На сегодняшний день важнейшие положения советской историографии по данному вопросу устарели, в то время как пришедшие им на смену не могут считаться общепринятыми. Поэтому представляется очень важным предпринять попытку охарактеризовать основные принципы этой политики, стремясь к объективным оценкам.
Вообще, правовым фундаментом колхозной системы специфически сталинского типа служил "Примерный Устав сельскохозяйственной артели", принятый в 1932 г. и обретший свою вторую редакцию 17 февраля 1935 г. на II Всесоюзном съезде колхозников и утвержденный Советом Народных Комиссаров Союза ССР и ЦК ВКП (б)32. Слово "примерный" не должно вводить в заблуждение. В средствах массовой информации оно, как правило, заменялось на "сталинский" и его положения носили силу закона. Устав сразу стал своего рода колхозной конституцией и должен был неукоснительно соблюдаться. Имеет смысл привести заложенные в нем принципы, так как они оставались весьма актуальными для рассматриваемого периода, формально - до 1956 г., а по существу - вплоть до 1965 г.
Официально, согласно указанному основополагающему документу, целями существования артели провозглашались: "...обеспечение полной победы над нуждой и темнотой, над отсталостью мелкого единоличного хозяйства, создание высокой производительности труда и лучшей жизни колхозников". Утверждалось, что строительство социализма неразрывно связано со строительством колхозов, и это "есть единственно правильный путь для трудящихся крестьян", позволяющий "сделать свой колхоз большевистским, а всех колхозников зажиточными"33.
В своей хозяйственной деятельности колхозы должны были принимать "к точному исполнению" государственный план производства, а члены колхоза обязывались "трудиться честно". Земля колхозов являлась "общенародной государственной собственностью" и "закреплялась за артелью в бессрочное пользование, т.е. навечно"34. Вся крупная сельскохозяйственная техника также была собственностью государства и предоставлялась колхозам в пользование за отдельную плату.
Из земельного массива, занимаемого колхозом, каждый артельный двор получал на правах пользования участок земли в размере от 0,25 до 0,5 га (не считая земли под жилыми постройками), в зависимости от географической зоны, в которой располагался колхоз. Для индивидуальных подсобных хозяйств колхозников Коми АССР размер был установлен в 0,25 га. В хозяйстве каждого колхозного двора дозволялось иметь, за редким исклю
31
чением, не более одной коровы, одной свиноматки с приплодом, до 10 овец или коз и неограниченное количество птицы и кроликов. Рабочий скот, например, лошадь, в личном владении колхозника не предусматривался. Право пользования "индивидуальным приусадебным хозяйством" напрямую зависело от членства в колхозе. Исключение из артели автоматически влекло за собой его потерю, без какой-либо компенсации35.
Руководство колхозом осуществляло "правление" во главе с председателем, избираемым на два года "высшим органом управления артели" - общим собранием колхозников, при кворуме в две трети от их общего числа. Процедура голосования оговаривалась специально. Она обязательно должна была носить открытый, т.е. наименее демократичный характер36. Полномочия председателя были чрезвычайно широкие.
В правление, кроме председателя, входили его заместители, счетовод (бухгалтер), бригадиры и заведующие животноводческими фермами. Деятельность правления не реже четырех раз в год должна была проверять "ревизионная комиссия", также избираемая. По результатам хозяйственного года правление должно было отчитываться перед общим собранием колхозников.
Структура распределения полученных за год от своего хозяйства денежных средств, урожая и продуктов животноводства была жестко регламентирована. Согласно законодательству, основным, доминирующим потребителем колхозной продукции было государство. Артели были вынуждены не только производить заранее указанные виды и объемы продукции, но и, в самую первую очередь, сдавать значительную ее часть в виде так называемых "обязательных государственных поставок" по строго определенной самим же государством цене. До 1953 г. государство держало данные цены на таком низком уровне, что их с полным основанием можно назвать символическими. Они далеко не восполняли артелям даже производственных затрат. Фактически же, "госпоставки" можно расценить не иначе как натуральный налог, выплачиваемый колхозами за право пользования землей. При этом государство шло и на различные уловки. Удельный вес поставок был велик от того, что он исчислялся в процентах, исходя из валового урожая, оцениваемого "на корню", на основе "видовой" (биологической) урожайности, т.е. весьма приблизительно, и, как правило, очень завышение Затем проценты переводили в вес, и полученная величина поставок, уже в тоннах, выплачивалась из "амбарного", т.е. оприходованного колхозом урожая, что было им крайне невыгодно37. В случае урожайного года, или даже без какого-либо формального повода, нормы поставок могли быть в любой момент произвольно увеличены, даны "дополнительные
32
задания", даже после того, как колхоз уже выполнил ранее установленный уровень сдачи продуктов. По выполнении поставок, колхозы были обязаны выплачивать "натуроплату" за услуги МТС, что также ложилось тяжелым бременем на хозяйства. Далее артели обязывались продавать часть продукции по несколько повышенным ценам, в порядке "государственных закупок", но и они не окупали стоимости производства сельскохозяйственных продуктов.
После выполнения этих условий колхозы должны были из оставшегося урожая сформировать различные внутрихозяйственные фонды: семенной, фуражный, страховой и т.д. Затем часть урожая продавалась по системе "контрактации" и кооперативной торговли также по не вполне выгодным "предельно-закупочным"38 ценам. И только после выполнения всех требований государства колхоз получал право распределить оставшееся между членами артели на выработанные ими "трудодни".
Одновременно, получив особое разрешение, в котором указывалось, что к данной артели государство не имеет больше претензий, хозяйство могло воспользоваться возможностью продать часть продукции на так называемом "колхозном рынке", где цены на продовольствие, диктуемые повышенным спросом, были весьма высокими и поэтому выгодными. Артелям Коми АССР большую часть всех денежных поступлений приносила именно колхозная торговля (см. Прил., табл. 37).
Если колхоз в силу каких-либо причин не смог вовремя рассчитаться с государством по любому из видов обязательных натуральных выплат, то "недостача" переводилась в задолженность. Со следующего урожая артели были обязаны сначала погасить все предыдущие долги, а затем выплатить все, что причитается за текущий год. Если вновь образовывались долги, то на следующий год все повторялось. В результате зачастую складывалась ситуация, что урожая не хватало не только чтобы распределить оставшееся на трудодни колхозникам, но даже на фураж скоту и семена для будущего посева. В этом случае государству приходилось снабжать колхозы зерном, что оформлялось как "семенная" или "фуражная" ссуда, подлежавшая первоочередной оплате на будущий год, до выплаты по задолженности. Наряду с натуральными ссудами чрезвычайно широко применялись денежные - долгосрочные и краткосрочные. Они, как правило, также носили целевой характер: на покупку скота, кормов, инвентаря, строительство электростанции и т.п. Нередко их расходование не давало должного эффекта, и хозяйство на долгие годы становилось должником государства без надежды выбраться из кабалы, если, конечно, долг не будет списан.
2. Милохин Д.В., Сметанин А.Ф.
33
Кроме натуральных обязательных выплат колхоз выплачивал денежные налоги, различные страховые платежи и сборы. Первоочередное значение имел подоходный налог, которым облагалась не чистая прибыль, а валовая, т.е. включая все производственные затраты и фонд оплаты труда. Например, для колхозов Коми АССР данный налог в 1952 г. составил 7 млн 610 тыс. руб., или 16,8% от всех финансовых поступлений, почти столько же, сколько было выдано колхозникам на трудодни (7 млн 760 тыс. руб.). Совокупная величина всех обязательных денежных выплат государству была равна в том же году 11 млн 259 тыс. руб., или 24,9% от валового денежного дохода, что составило 78,9% расходов колхозов на производственные нужды39.
Таким образом, в рассматриваемый период, особенно до резкого повышения заготовительных и закупочных цен в 1953 г., заготовительная (ценовая) политика и налоговая система советского государства наносили прямой ущерб экономике коллективных хозяйств и не оставляли шансов на ее перспективное развитие.
Организация труда в колхозах была достаточно суровой, почти армейской. Согласно Уставу, все члены артелей обязывались: "строго беречь... колхозную собственность и государственные машины... подчиняться требованиям устава, соблюдать правила внутреннего распорядка, аккуратно выполнять... работы и общественные обязанности, строго соблюдать дисциплину..." Кроме того, "за бесхозяйственное и нерадивое отношение к ... имуществу, за невыход без уважительных причин на работу, за недоброкачественную работу и за другие нарушения" правление имело право наложить на виновных "взыскания, согласно внутреннему распорядку", как правило, в виде списания части выработанных трудодней40.
В процессе производственной деятельности колхозники объединялись в бригады, за которыми должны были закрепляться определенные участки работы по отраслям производства. Все работы осуществлялись на основе сдельщины, при которой размеры оплаты зависели от выработки и от темпов труда. Данный принцип, как метко подметил французский историк Н. Верт, представлял собой самый примитивный, согласно теории К. Маркса, способ эксплуатации41.
Социальные гарантии крестьянам со стороны государства были сведены к нулю. В Уставе ничего не говорилось о праве на оплачиваемый отпуск, больничный лист, максимальной продолжительности рабочей недели, рабочего дня, крайнем пределе трудоспособного возраста, каком-либо пенсионном обеспечении. Продолжительность отпуска по беременности была небольшой - всего два месяца, один - до родов, другой - после, с сохранением половины средней выработки женщиной трудодней42.
34
Таким образом, колхозы были весьма специфическими субъектами хозяйствования в аграрном секторе социалистической экономики. При внешних "самостоятельности", "добровольности" и "самоуправлении"43 они подчинялись прямому централизованному административному управлению, жесткой внешней и внутренней дисциплине. Особый, "бесправный" характер организации и деятельности сельскохозяйственных артелей обуславливал возможность их прямого подчинения государственным экономическим и политическим интересам, без учета собственных. При этом ответственность за свое экономическое состояние целиком ложилась на плечи артелей. Новый класс "колхозного крестьянства" практически не имел никаких социально-экономических прав, кроме обязанностей, что было очень удобным условием при мобилизации трудовых ресурсов в сельскохозяйственном производстве.
Все эти обстоятельства и послужили, в отличие от официальной версии, главной причиной создания колхозной системы данного типа в масштабах всей страны. Тщательно скрываемый смысл ее существования и функционирования для государства сводился к получению возможности беспрепятственно изымать из аграрной сферы все наличные ресурсы (финансовые, трудовые, сырьевые, продовольственные). Деревня превращалась в безотказный источник роста всех остальных отраслей народного хозяйства. Именно в этом состоял секрет столь скорой модернизации советского общества, секрет скачка социалистической экономики от аграрного уровня развития к индустриальному.
Аграрную политику СССР в период первых послевоенных пятилеток (1946-1958) можно разделить на два этапа, по своему характеру совершенно противоположных. 1946-1953 годы можно охарактеризовать как время жесткой, консервативной политики "реставрации" довоенных принципов функционирования колхозной системы. В терминах советской историографии это был период "организационно-хозяйственного укрепления колхозов", в противовес которому отдельные современные авторы называют его "аграрным деспотизмом" и "вторым раскулачиванием"44. Для того чтобы оценить адекватность принимаемых правительством И.В. Сталина мер по отношению к колхозной деревне, следует определить возможные варианты альтернативного развития села после войны.
В противовес такому подходу период 1953-1958 гг. был этапом проведения глубоких реформ, к 1958 г. приведших к изменению "несущих конструкций" сталинской модели колхозной системы: изменению статуса колхозно-кооперативной собственности, системы сбыта продуктов сельскохозяйственного производства, снижению налогового бремени.
2* 35
Смена политического руководства в 1953 г. изменила расстановку сил на внутриполитической арене. Представители новой власти критически оценивали положение советской деревни и весь предшествующий курс, и были самым решительным образом настроены воспользоваться всеми имеющимися в их распоряжении средствами в целях коренного улучшения дел в аграрной отрасли народного хозяйства. Данной задаче, главным образом, должно было послужить реформирование колхозной системы, существовавшей без каких-либо значительных изменений с начала 1930-х годов. Начало указанному процессу положили программные выступления Председателя Совета Министров Г.М. Маленкова на августовской сессии Верховного Совета СССР и Первого секретаря ЦК КПСС Н.С. Хрущева на сентябрьском (1953 г.) Пленуме ЦК КПСС.
Основными характеристиками указанного аграрного курса были: резкий рост государственных инвестиций в экономику села, смягчение режима управления колхозами, усиление внимания к социально-экономическому положению колхозного крестьянства.
Началом периода реставрации политики 1930-х годов можно считать уже выход постановления Совета Министров СССР и ЦК ВКП (б) от 19 сентября 1946 г. "О мерах по ликвидации нарушений Устава сельскохозяйственной артели в колхозах"45. Под столь благовидным названием скрывались весьма неприглядные меры. Несмотря на внешнюю пристойность, в сущности все сводилось к не раз уже испробованной политике "закручивания гаек". По мнению властей, "нарушения" выражались в следующем: в колхозах широко практиковалось "неправильное" расходование трудодней, "расхищение колхозной земли", "растаскивание" имущества и нарушения "демократических основ управления". С данными нарушениями и связывалось неблагополучное положение "во многих колхозах". Отмечалось, что "вся эта, чуждая ленинизму, практика извращения политики партии и правительства ... глубоко вредит делу колхозов и является крайне опасной для всего социалистического строительства нашей страны"46.
Борьба с "неправильным расходованием" трудодней проводилась по линии прекращения оплаты "лиц, не занятых на основных работах в сельскохозяйственном производстве" - сторожам, пожарным, письмоносцам, рабочим строительных бригад и т.д., а также списания некоторой части трудодней колхозников под предлогом их необоснованного начисления, или "разбазаривания". Предполагалось, что за счет этого можно будет увеличить среднюю выдачу на остальные трудодни, тем самым повлиять на уровень заинтересованности колхозников в труде.
36
УРАЛЬСКОЕ ОТДЕЛЕНИЕ
КОМИ НАУЧНЫЙ ЦЕНТР
ИНСТИТУТ ЯЗЫКА, ЛИТЕРАТУРЫ И ИСТОРИИ
Д. В, Милохин А. Ф. Сметанин
Коми
колхозная деревня в послевоенные годы
1946-1958
Социально-экономические аспекты развития
https://docs.google.com/file/d/0B96SnjoTQuH_UWprTkxmVVY0dzg/edit?usp=sharing
https://picasaweb.google.com/sovderglazamivchk/Komi
МОСКВА НАУКА 2005
УДК 94(47 + 57) ББК 63.3(2)63 М60
Работа подготовлена при поддержке РГНФ (исследовательский проект № 02-01-00470 а/С) и гранта Президента РФ молодым ученым - кандидатам наук (МК-1215. 2004.6)
Ответственный редактор доктор исторических наук, профессор АЛ. Попов
Рецензент
доктор исторических наук, профессор Л. Н. Денисова
Милохин Д.В., Сметанин А.Ф. Коми колхозная деревня в послевоенные годы, 1946-1958: соц.-экон. аспекты развития / Д.В. Милохин, А.Ф. Сметанин; отв. ред. А.А. Попов; Ин-т языка, литературы и истории Коми НЦ УрО РАН. - М.: Наука, 2005. - 292 с. - ISBN 5-02-010298-9 (в пер).
В монографии рассмотрены вопросы развития коми колхозной деревни после Великой Отечественной войны: аграрная политика советского государства, ее влияние на состояние производительных сил колхозов и приусадебных хозяйств колхозников, развитие сельскохозяйственного производства, материальное и социально-правовое положение колхозного крестьянства.
Для историков и читателей, интересующихся историей родного края.
По сети "Академкнига"
ISBN 5-02-010298-9 © Милохин Д.В.,Сметанин А.Ф., 2005
© Российская академия наук, 2005 © Издательство "Наука", редакционно-художественное оформление, 2005
ОТ РЕДАКТОРА
НОВЫЕ ШТРИХИ К ПОРТРЕТУ "ВЕЛИКОГО НЕЗНАКОМЦА"
Новейшая историография российской деревни вернула в отечественную историко-аграрную науку такую дисциплину, как "крестьяноведение". Целый ряд аспектов социальной, политической, экономической и духовной жизни деревни времен советской эпохи до недавнего времени был за пределами свободного, объективного анализа. А ее основное население - колхозное крестьянство - по образному и весьма точному определению авторитетного крестьяноведа Т. Шанина по существу продолжало оставаться для исследователей "великим незнакомцем". И это в одной из самых аграрных стран мира в XX столетии. Настоящая работа, являясь первым обобщающим историческим исследованием коми деревни послевоенного периода (1946-1958), представляет собой еще один штрих (в данном случае региональный) в воссоздании коллективного портрета и в прояснении российского феномена этого "великого незнакомца".
Научная актуальность обращения к послевоенному состоянию и развитию аграрной подсистемы общества очевидна. Колхозная система, с присущими ей высочайшими мобилизационными возможностями, послужила основным источником модернизации государства, обеспечив создание наиболее современной на тот момент индустрии, способствовала победе в войне, а затем последующему восстановлению и хозяйственному подъему. Обосновывая хронологические параметры исследования, авторы определяют их от начала восстановления страны после Великой Отечественной войны до изменений в аграрном секторе в конце 1950-х годов, приведших к принципиальным сдвигам в статусе колхозно-кооперативной формы собственности. Анализ историографической ситуации позволил авторам наметить проблемы, нуждающиеся в углубленном рассмотрении: развитие экономики колхозов, материальное положение членов сельхозартелей, методы стимулирования труда колхозников в сельскохозяйственном производстве, формы социального протеста коми колхозного крестьянства.
Авторы аргументированно обосновывают, что в 1946-1953 гг. экономика сельхозартелей Коми АССР все более приобретала
з
черты кризисного развития. Довоенный уровень производства не был достигнут. К началу 1950-х годов ряд важнейших показателей был ниже, чем в середине 1940-х. Новый этап в аграрной политике начинается с деятельностью политического руководства страны, пришедшего к власти после смерти И.В. Сталина. Было инициировано реформирование колхозной системы. Уже первые результаты нового экономического курса были весьма ощутимыми. У большинства артелей резко возросли экономические показатели, а период 1953-1958 гг. был самым успешным за всю предшествующую историю колхозов в Коми АССР. Однако отставка Г.М. Маленкова с поста главы правительства негативно повлияла на концептуальную завершенность и последовательность реализуемых мер в аграрной сфере страны. К концу 1950-х годов явные просчеты в руководстве привели к негативным последствиям и в развитии колхозной экономики Коми АССР.
Данные, представленные во второй главе монографии, свидетельствуют, что в материальном обеспечении колхозник не мог рассчитывать на доходы от труда в общественном хозяйстве. Основным источником для этого служило индивидуальное приусадебное хозяйство. Предпринятые в 1953 г. меры привели к тому, что в последующие годы денежные выдачи колхозникам на выработанные трудодни значительно возросли. Однако к 1958 г. доходы крестьян оставались несравненно ниже оплаты труда индустриальных рабочих и государственных служащих.
Значительный интерес представляет анализ методов интенсификации труда колхозников. В частности, детально описано использование развитой системы мер от внеэкономического принуждения до мероприятий пропагандистского и административного характера. Данная система была достаточно эффективной, хотя и не могла полностью предотвратить "нежелательные" проявления социального поведения крестьян.
Исследование основано на богатой своими информационными возможностями источниковой базе. Это материалы партийных и государственных органов, статистическая документация, периодическая печать, жалобы населения в различные органы власти, сводки органов госбезопасности, документы правоохранительных органов. Основную массу источников составляют архивные материалы, что придает научным положениям и выводам большую достоверность и репрезентативность. При этом основная часть эмпирических данных впервые вводится в научный оборот.
Итак, данная работа не только решает научно-познавательную историографическую задачу; она актуальна еще и потому, что современное российское общество, а следовательно, и российская деревня вновь находятся на крутом историческом перело
4
ме. Анализ предшествующего опыта, возможно, будет востребован в ходе нынешней реформации аграрных отношений.
Уместно также отметить, что настоящая монография является результатом многолетних исследований авторов - сотрудников отдела отечественной истории Института языка, литературы и истории Коми НЦ УрО РАН. Она подготовлена к изданию в рамках коллективного исследовательского проекта Российского гуманитарного научного фонда "Коми деревня в XX веке. Советский период. 1921-1990 гг." и при поддержке гранта Президента Российской Федерации молодым ученым. Работа получила положительную рецензию в Институте российской истории РАН со стороны крупного специалиста отечественной историко-аграрной науки доктора исторических наук, профессора Л.Н. Денисовой.
Зам. директора Института языка, литературы и истории Коми НЦ УрО РАН, доктор исторических наук, профессор
АЛ. ПОПОВ
ВВЕДЕНИЕ
Настоящее исследование посвящено истории колхозов и колхозного крестьянства Коми АССР в послевоенные годы (1946-1958). Тема является составной частью общей проблематики аграрной истории советского общества, разработка которой имеет большое научное и практическое значение. В научной литературе справедливо отмечается, что "история крестьянства России находится в центре многих экономических, исторических, философских, социологических исследований. И это вполне оправданно, так как именно крестьянство, будучи самым многочисленным в социальной структуре российского общества, в течение столетий создавало национальное богатство страны"1.
Необходимо отметить, что во всем мире интерес обществоведов к аграрной проблематике в последнее время значительно усилился, при этом в литературе отмечается недостаточная изученность такого социального феномена, как крестьянство. Не случайно, вышедший в 1987 г. на Западе, а в 1992 г. в России сборник последних работ зарубежных социологов-крестьяноведов назван его составителем Теодором Шаниным "Великий незнакомец"2. Данное заглавие, с одной стороны, указывает на высокую общественную значимость класса аграрных производителей, с другой - на недостаточную степень изученности данного социального феномена. Рост внимания к изучению истории деревни характерен и для отечественной исторической науки. В 1990-е годы в междисциплинарном академическом центре социальных наук Института российской истории РАН состоялся теоретический семинар "Современные концепции аграрного развития", в котором приняли участие видные исследователи В.П. Данилов, Ю.Г. Александров, И.Е. Зеленин и др.3 На этом семинаре подчеркивалась необходимость углубленного изучения прошлого деревни4, "критического переосмысления наших представлений, обращения к новым взглядам на историю российского крестьянства, складывающимся в наши дни"5.
Аграрная подсистема советского общества оказала огромное влияние на историю нашего государства. Известно, что уровень
6
развития страны определяется степенью совершенства ее производительных сил, в том числе и в сельском хозяйстве. Советская деревня долгое время играла важнейшую роль в экономике СССР - служила источником роста народного хозяйства: снабжала промышленность сырьем и трудовыми ресурсами, обеспечивала население жизненно необходимыми продуктами питания. Ресурсы деревни позволили в конце 1920 - начале 1940-х годов провести индустриализацию - всеобщую модернизацию российской промышленности. Беспрецедентный рывок от аграрного уровня развития отечественных производительных сил до широкого внедрения самых современных на тот момент технологий, давших возможность выпуска индустриальным способом любого известного вида промышленной продукции, был произведен в фантастически короткий срок - 15-20 лет. Данный скачок, образно говоря, от "деревянной сохи" к "атомной бомбе" обеспечил СССР статус мировой супердержавы на последующие десятилетия. Созданный по замыслу и инициативе политического лидера советского государства И.В. Сталина особый тип аграрного строя позволил сосредоточить путем перераспределения средств значительные накопления, обеспечив, тем самым, сверхбыстрый рост советской экономики, как в количественном, так и в качественном отношении.
После победы в Великой Отечественной войне перед Советским Союзом встали важнейшие задачи восстановления и дальнейшего развития разрушенной экономики, перевода ее на рельсы мирного развития. Колхозной деревне отводилась ключевая роль в данном процессе. В ней государство видело безотказный источник пополнения всевозможных ресурсов (людских, материальных, финансовых) для всех остальных отраслей народного хозяйства. Собственные интересы советской деревни учитывались при этом далеко не в первую очередь. Вновь был взят курс на приоритетное развитие тяжелой индустрии. Реализация данной доктрины привела к началу 1950-х годов к глубокому социально-экономическому кризису колхозной системы. Смена политической элиты в 1953 г. ознаменовала изменение подхода государства к руководству аграрной отраслью в сторону большей социальной ориентированности. Аграрные реформы нового правительства весьма благоприятно сказались на развитии колхозного производства и решении острых социальных вопросов, однако этой тенденции не суждено было иметь долговременный характер. Отставка Г.М. Маленкова с поста главы Советского правительства в 1955 г., политика ущемления личного подсобного хозяйства колхозника и ликвидация системы машинно-тракторных станций в 1958 г. негативно повлияли на указанные процессы.
7
Таким образом, во второй половине 1940 - начале 1950-х годов наблюдается пик развития колхозной системы специфически сталинского типа и, в то же время начало ее конца - реформ, связанных с именами Председателя Совета Министров СССР Г.М. Маленкова и Первого секретаря ЦК КПСС Н.С. Хрущева. За этот период советской деревне пришлось преодолевать разрушительные последствия войны, испытать на себе жесткий аграрный курс политического руководства в условиях нараставшего социально-экономического кризиса конца 1940 - начала 1950-х годов, попытка выхода из которого с 1953 г. открывает новый этап развития колхозной системы, приведший к ликвидации колхозов, началу массовой замены их на совхозы в 1960-е годы. Именно в этот период решался вопрос - насколько успешным будет дальнейшее развитие СССР во второй половине XX в. Исход данного процесса в немалой степени зависел от общественной позиции крестьянства и экономического состояния аграрной отрасли. В силу этого представляется важным и необходимым попытаться на конкретно-историческом материале воссоздать историю того нелегкого пути, который прошла коми колхозная деревня вместе со всей советской деревней, пытаясь решить поставленные государством задачи.
Выявление общих закономерностей и специфики развития регионов, безусловно, помогает лучше узнать историю страны в целом, история отдельных классов важна для понимания развития всего общества. Коми колхозная деревня была неотъемлемой составной частью советской аграрной подсистемы, коми колхозное крестьянство - всего советского крестьянства. Экономическая специализация, суровые природные условия данного региона обусловили некоторые особенности в развитии сельского хозяйства и крестьянства в рассматриваемый период.
Актуальность исследования обусловлена и спецификой условий, в которых оказалась Россия в начале XXI в. Недавно принятый Земельный кодекс открывает новую страницу в истории российской деревни. Законодательная регламентация купли-продажи земли открывает дорогу, по замыслу его авторов, к всеобщей "фермеризации" российской деревни, т.е. решает проблему модернизации сельскохозяйственного производства. Насколько эта идея окажется состоятельной - покажет время. В любом случае поиск путей перспективного развития аграрной подсистемы предусматривает необходимость обращения к прошлому с целью его изучения, понимания и учета опыта решения указанных проблем.
Исследование проблем послевоенной колхозной деревни в рамках советской историографии (т.е. основанной на марксист
8
ско-ленинской методологии - "историческом материализме") велось чрезвычайно активно. Подробная характеристика этой обширной литературы выходит за рамки настоящего исследования, тем более, что имеется ряд крупных историографических работ по данной теме6. Однако следует сказать несколько слов о достоинствах и недостатках советской историографии в целом.
К положительным моментам можно отнести то, что были заложены основы изучения ключевых проблем аграрной истории, таких, как развитие колхозной экономики, культуры села, социально-экономического положения советского крестьянства. В научный оборот был введен богатейший фактический материал. Трудовой героизм целого социального класса - колхозников -стал достоянием исторической памяти. Огромный вклад в изучение важнейших проблем послевоенного развития советской колхозной деревни внесли работы таких крупных исследователей, как И.М. Волкова7, М.А. Вылцана8, И.Е. Зеленина9, Ю.В. Арутю-няна10, В.Б. Островского11, А.П. Тюриной12 и др.
К отрицательным моментам, на наш взгляд, относится то, что рассмотрение большинства сторон аграрной истории послевоенного периода, так или иначе, носило печать государственной идеологии. Научная литература вразрез реалиям жизни представляла читателю колхозную деревню вполне благополучной. Авторы стремились показать якобы всецело прогрессивное развитие аграрной подсистемы советского государства13. Несмотря на признание "отдельных недостатков и трудностей", исследователи демонстрировали твердую убежденность в правильности государственной политики на селе и прекрасных перспективах советской деревни. Кроме того, характеристика роли тех или иных политических деятелей в сфере руководства сельским хозяйством зависела от господствовавших на тот момент официальных оценок. Показательно в этом смысле всяческое замалчивание деятельности Г.М. Маленкова как инициатора реформирования колхозной системы середины 1950-х годов14, что не отвечает принципам восстановления исторической справедливости. К сожалению, советское крестьяноведение нередко шло в фарватере политической конъюнктуры, что мешало добытым знаниям всецело претендовать на достоверность и объективность.
С конца 1980 - начала 1990-х годов характер исследований по аграрной проблематике стал меняться. Резкое ослабление политической цензуры, доступность закрытых ранее архивных материалов, работ зарубежных историков - все это позволило наметить новые подходы в изучении актуальных проблем прошлого советской деревни. В связи с этим появились новые, ранее не рассматривавшиеся или почти не рассматривавшиеся сюжеты, та
9
кие, как социальный протест колхозного крестьянства15, причины и размах послевоенного голода16, роль личного подсобного хозяйства в жизни колхозной семьи17, негативные последствия "жесткого" внутриполитического курса в отношении села18 и т.д. Важным этапом переосмысления истории колхозного крестьянства в послевоенный период стал выход монографии О.М. Вербицкой19. В то же время, несмотря на определенные успехи в изучении истории послевоенной колхозной деревни в целом, эта тема нуждается в специальном комплексном рассмотрении на основе самого широкого круга источников. Большим подспорьем в создании такого обобщающего труда могла бы стать разработка истории сельского хозяйства и крестьянства по отдельным регионам страны.
В изучении аграрной истории Коми АССР 1946-1958 гг. можно выделить несколько этапов. Рассмотрение отдельных вопросов сельскохозяйственной проблематики началось в конце 1940 -начале 1950-х годов, когда появились исследования ученых-экономистов20. Эти работы содержат большое количество статистических сведений, иллюстрирующих динамику развития колхозов. Специальные исторические исследования колхозного строя в этот период отсутствовали, что было связано с неблагоприятной политической конъюнктурой и ограниченным доступом к некоторым группам архивных источников. Даже диссертационные исследования до второй половины 1950-х годов могли быть выполнены на основе данных периодической печати21. При этом официальная информация была зачастую не вполне достоверна, а публикация таких важных для исследователей данных, как амбарный сбор зерновых, средняя урожайность, продуктивность животноводства, состав и численность колхозного крестьянства, средняя выдача на трудодень и многое другое, была запрещена22, ибо правительство, в целях сохранения внутриполитической стабильности, было не заинтересовано в информировании общественности о реальном положении дел в сельском хозяйстве. То же самое было характерно для союзной историографии23.
Новый этап в изучении коми колхозной деревни начался на рубеже 1950 - начале 1960-х годов в период подготовки "Очерков по истории Коми АССР", опубликованных в 1962 г.24 "Очерки" явились первым опытом исторического изучения аграрной проблематики региона на основе архивных материалов, были выходом на качественно иной, по сравнению с предыдущим, уровень развития советской историографии. В них впервые получили освещение вопросы развития сельскохозяйственного производства, его материально-технической базы, трудовой активности колхозников, политики партии в деревне.
Ю
Следует отметить, что в силу известных причин допускалась значительная лакировка положения в аграрной отрасли, недостаточно критично оценивалась государственная политика, не раскрывалась ее сущность. Больше внимания авторы уделяли наиболее крепким, передовым хозяйствам республики, не пытаясь глубоко проанализировать причины запустения большинства экономически слабых колхозов. Кроме того, из-за обобщающего характера указанного издания, аграрная история представлена в нем лишь в самом общем виде.
Схожую оценку можно дать концепциям, реализованным в более поздних обобщающих работах, таких, как "Очерки истории Коми партийной организации"25, "История Коми АССР с древнейших времен до наших дней"26. Положительное значение этих изданий состоит прежде всего в том, что был введен в научный оборот дополнительный фактический материал.
Специальные исторические исследования развития сельского хозяйства Коми АССР послевоенного периода начались во второй половине 1970-х годов (статьи Т.Г. Каляновой27). На основе новых архивных источников была предпринята попытка осветить такие малоизученные аспекты аграрной истории Коми АССР, как рост политической активности сельского населения, его численность и материальное положение, влияние реформ 1950-х годов на развитие экономики колхозов. Был сделан вывод о положительном влиянии аграрной политики государства на развитие колхозного производства и рост благосостояния колхозников. Однако Т.Г. Калянова не только не раскрывает причины ее весьма значительного изменения, но и не акцентирует внимание на принципиальной разнице в государственных подходах к послевоенной деревне до и после 1953 г. Утверждения о том, что к 1958 г. "большинство колхозов республики превратилось в экономически крепкие хозяйства", а реформа машинно-тракторных станций "еще более укрепила материально-техническую базу колхозов и создала условия для быстрого подъема общественного хозяйства"28, выглядят просто ритуальными для того времени. Тем не менее необходимо подчеркнуть, что это был первый опыт специального исследования коми колхозной деревни второй половины 1940 - конца 1950-х годов, что позволяет говорить о качественно новом уровне развития историографии указанной проблематики.
Важным этапом развития советской исторической литературы о послевоенном развитии коми колхозной деревни стал научный отчет А.Н. Александрова, Л.А. Габова, Т.Г. Каляновой, А.Ф. Сметанина и др. "Советское крестьянство и сельское хозяйство Коми АССР в период завершения строительства социалистического общества и постепенного перехода к коммунизму
П
(1938-1975 гг.)"29, выполненный в 1975-1980 гг. На основе опыта предшествующих работ и широкого круга источников в главе "Колхозное производство и крестьянство Коми АССР в послевоенные годы (1946-1958 гг.)" более глубоко рассмотрены следующие, касающиеся развития колхозов и колхозного крестьянства вопросы: организационно-хозяйственное укрепление колхозов, рост аграрного производства в республике, социально-экономическое положение сельских тружеников, их трудовая активность. В работе был представлен ценный, ранее не использовавшийся фактический материал.
Оценивая итоги развития сельскохозяйственного производства в Коми АССР к 1953 г., авторы отмечали, что его темпы "в силу ряда причин как объективного, так и субъективного характера заметно снизились"30, однако, в чем именно заключались эти причины и насколько существенна степень указанного снижения далее не пояснялись. Следует отметить, что должного внимания дореформенному периоду послевоенного развития коми колхозной деревни в отчете уделено не было. В результате этого остался невыясненным вопрос об уровне объективности решений по подъему сельского хозяйства, принятых на сентябрьском (1953 г.) Пленуме ЦК КПСС.
Достаточно обоснованная оценка была дана проведению реформ второй половины 1950-х годов, отмечалось, что в результате "выросли денежные доходы колхозов, укрепилась их экономика. Сократилось число слабых колхозов... улучшилась организация труда, расширилось колхозное производство"31, возросла оплата труда колхозников32. Однако весьма спорным остается вывод о том, что преобразование машинно-тракторных станций в 1958 г. "способствовало развитию производительных сил сельского хозяйства"33.
С момента завершения данного научного отчета наблюдается некоторый перерыв в процессе изучения аграрной истории послевоенного периода региона, несмотря на то, что многие ее аспекты оставались не раскрытыми. Можно отметить лишь несколько небольших разделов в обобщающих работах по истории Республики Коми, в которых интересующая нас проблематика, в силу научно-популярного характера изданий, освещена в предельно сжатом виде34. К положительным сторонам этих публикаций можно отнести некоторую переоценку наиболее устаревших положений советской историографии и, прежде всего - вывод о неуклонном поступательном прогрессивном развитии колхозной деревни в СССР. Более объективно охарактеризованы принципы взаимоотношений государства с колхозами, уделяется внимание анализу причин неблагополучного положения в сфере колхозно
12
го производства, социальным проблемам крестьянства. Однако все эти вопросы требуют дальнейшего углубленного изучения.
Подводя итоги изучения коми колхозной деревни второй половины 1940-конца 1950-х годов, необходимо отметить, что был накоплен и введен в научный оборот большой фактический материал, многие аспекты таких актуальных проблем, как государственная политика в деревне, сельскохозяйственное производство и его материальная основа, трудовая и общественно-политическая активность колхозного крестьянства и некоторых других, получили достаточное освещение и могут служить надежной опорой в дальнейшем научном поиске.
Но, в целом, данная тема исследована недостаточно. Историки отмечают, что в изучении отдельных периодов истории коми деревни существуют значительные диспропорции35. Представляется, что период первых послевоенных пятилеток (1946-1958) - именно такой случай. Обращает на себя внимание отсутствие каких-либо обобщающих специальных монографий или диссертационных работ по периоду послевоенного развития деревни и реформ 1950-х годов, в отличие от других этапов истории коми деревни36. В относительно недавно изданных тематических сборниках по аграрной истории Республики Коми период 1946-1958 гг. вообще не представлен37, несмотря на то, что это был важнейший, переломный этап развития сельского хозяйства и класса колхозного крестьянства как в целом по СССР, так и по Коми АССР.
В настоящее время назрела настоятельная необходимость пересмотра многих устаревших положений и оценок советской историографии. Представляется актуальным заново дать ответы на следующие вопросы: насколько велика оказалась цена указанным переменам в жизни советского общества, которую пришлось в итоге заплатить советской деревне и колхозному крестьянству, и насколько удачными были попытки политического руководства по реформированию колхозной системы в послевоенный период ее развития.
Исходя из вышеизложенного, следует определить цель и задачи представленного исследования. Целью настоящей работы является попытка рассмотреть сложный и противоречивый процесс развития колхозов и колхозного крестьянства Коми АССР в послевоенные годы. Для ее достижения необходимо решить следующие задачи:
- на базе новых архивных источников оценить реальное положение коми колхозной деревни к окончанию Великой Отечественной войны;
- выявить реальные цели и задачи послевоенной государственной политики в аграрном секторе, причины ее достаточно радикального изменения, краткосрочные и долгосрочные последствия ее реализации;
13
- рассмотреть процесс развития колхозной экономики и определить весь спектр конструктивных и деструктивных экономических факторов, влиявших на состояние и развитие колхозного производства в послевоенный период;
- дать анализ материально-экономического положения колхозного крестьянства Коми АССР;
- раскрыть характер методов государственного управления трудовой активностью членов сельхозартелей;
- рассмотреть формы социального протеста колхозного крестьянства Коми АССР, возникшего в качестве ответной реакции на "жесткое" вмешательство государства практически во все сферы деревенской жизни.
Источниковой базой исследования послужил большой комплекс опубликованных и неопубликованных материалов различных типов. Основу работы составляют архивные документы.
Первый тип источников представляют документы партийных и государственных органов власти - комплекс постановлений Совета Министров СССР и Политбюро ЦК ВКП(б) (КПСС), Совета Министров Коми АССР и Коми обкома ВКП(б) (с 1952 г. - КПСС)38, резолюции и решения съездов, конференций и пленумов ЦК ВКП(б) (КПСС), принятых в период с 1935 по 1958 г. и, в той или иной степени, регламентировавших деятельность коллективных хозяйств, стенограммы сессий Верховного Совета Коми АССР. Они дают возможность изучения аграрной политики государства, раскрытия ее приоритетов, реальных целей и задач. В этом аспекте привлекались работы главы партии и государства И.В. Сталина по теории социалистического строительства в СССР. Особенно интересна последняя его работа "Экономические проблемы социализма в СССР", вышедшая менее чем за год до смерти (1952), которую можно рассматривать как своеобразное политическое завещание. В ней, кроме всего прочего, советский политический лидер поднимает вопросы теории и практики колхозного строительства, подводит итоги 20-летнего существования колхозной системы, намечает возможные перспективы ее дальнейшего развития39. Эта работа позволяет оценить возможные направления и результаты эволюции колхозного строя в СССР, при условии, что предыдущий курс был бы сохранен преемниками. Такое сравнение представляется необходимым для более глубокого понимания сущности аграрных реформ правительств Г.М. Маленкова, НА. Булгани-на и Н.С Хрущева.
Подробную информацию о ходе реализации аграрной политики государства в Коми АССР содержат протоколы заседаний Бюро Коми областного комитета ВКП(б) (КПСС).
14
Вторым типом привлеченных источников является периодическая печать. При рассмотрении такого мощного мобилизующего фактора развития общества, как официальная идеология, необходимо обращаться к инструментам ее распространения, в данном случае - средствам массовой информации. С этой целью были использованы материалы республиканской газеты "За новый Север" (с 18 марта 1955 г. - "Красное Знамя") за 1946-1958 гг. -печатного органа Коми обкома, Сыктывкарского городского комитета ВКП(б) (КПСС) и Верховного Совета Коми АССР. Материалы официальной периодической печати дают возможность выявить формы и методы идеологического воздействия на тогдашнего читателя, определить, какого рода темы власть считала наиболее общественно значимыми, погрузиться в информационное пространство и яснее представить себе, то, что называется "духом времени". При работе с газетными материалами, касающимися экономического развития аграрной отрасли народного хозяйства, нужно учитывать то обстоятельство, что они освещают, главным образом, успехи и достижения. Негативная информация подавалась в них как "недостатки". Однако, исходя из опыта работы, следует отметить, что эти "отдельные недостатки", коль скоро они попадали в прессу, на деле были достаточно распространенными явлениями.
Большое значение в изучении аграрной истории имеют материалы статистического характера, составляющие третий тип источников. Особенно ценными являются сводные годовые отчеты колхозов Коми АССР. Они содержат очень важный, в ряде случаев уникальный материал, раскрывающий практически все стороны развития экономики коллективных хозяйств: общую земельную площадь и поголовье скота, размер и структуру денежных и натуральных доходов и расходов, состояние неделимых фондов, наличие различных материалов, техники и инвентаря, объемы выполненных работ, показатели развития растениеводства и животноводства, оценку материально-технического оснащения подсобных предприятий и др., а также ценнейшие сведения социально-демографического характера: наличие колхозных дворов, численность и половозрастной состав колхозников и их семей, эффективность использования трудовых ресурсов, уровень оплаты труда, натуральные и денежные доходы артелей, структуру их распределения и т.д.40 Более развернутая характеристика данному источнику дана в ряде публикаций41. Были всесторонне изучены плановые задания и динамика развития сельского хозяйства республики, группировка колхозов по состоянию их экономики, сводные годовые отчеты МТС, аналитические записки, донесения, справки различных министерств и ведомств42.
15
Опубликованные статистические сборники также содержат широкую информацию о динамике развития различных отраслей сельского хозяйства Коми АССР в рассматриваемый период43. Как показало настоящее исследование, эти данные в массе своей достаточно достоверны, однако носят весьма отрывочный и, в силу этого, трудносопоставимый характер.
Уровень социальной активности и формы протеста крестьянства были изучены на материалах разных типов источников - жалоб населения в различные инстанции и решений по ним, наказов депутатам Верховного Совета Коми АССР и отчетов по ним44, докладных записок НКВД, МВД о политических настроениях жителей деревни с приведением их высказываний по различным актуальным вопросам45, материалах ревизий, проводившихся в колхозах полномочными представителями Совета по делам колхозов при Совете Министров СССР46. В оценке достоверности такого специфического рода документов, как материалы органов государственной безопасности, важен и тот факт, что власть всегда нуждается в правдивой информации для управления обществом и стремится получить ее. Не случайно, информация служебного пользования всегда является закрытой. Спецсводки, информационные сообщения НКВД (МГБ) Коми областному комитету партии (под грифом "секретно") содержат богатейший материал о политических настроениях и уровне социального протеста в среде колхозного крестьянства. Однако важно учитывать специфику данной информации, заключающуюся в том, что она носит в основном негативный характер. Работая с документами органов госбезопасности, следует иметь в виду, что они показывают только одну из сторон общественной жизни, а не все многообразие явлений и настроений в обществе.
Использование нескольких видов источников дает возможность для взаимной проверки информации, содержащейся в них. Принципом проверки приводимых данных послужило также соотнесение их с общим историческим фоном и накопленными знаниями. Е.А. Осокина справедливо отмечает, что "сведения, которые мы получаем из источников, должны найти свою нишу в наших представлениях о времени, которое мы изучаем. Если эта ниша уже занята другой, противоположной по смыслу информацией, необходимы новые документы и свидетельства, чтобы разобраться, где правда"47.
В целом, рассмотренный комплекс источников позволяет, на наш взгляд, решить задачи, поставленные в работе.
Географические рамки работы совпадают с административными границами Коми АССР (ныне - Республики Коми), расположенной в Северо-Восточной части Европейской России. Она
16
является неотъемлемым элементом Северного экономического района и российского Нечерноземья.
Хронологические рамки предлагаемой работы охватывают чрезвычайно важный, сложный и противоречивый этап развития колхозной деревни, начавшийся в 1946 г. после окончания Великой Отечественной войны, отмены чрезвычайного положения в государстве и проведения частичной демилитаризации экономики. Заключительной датой исследования является 1958 г., когда произошла реформа машинно-тракторных станций, в результате которой колхозы оказались владельцами части основных средств производства, а именно - сельскохозяйственной техники, принадлежавшей ранее государству. В это время произошли серьезные перемены в аграрной политике государства, обусловленные проведением реформ, которые привели к качественным сдвигам в развитии колхозно-кооперативной собственности. Изменение статуса колхозно-кооперативной собственности, связанное с вынужденным выкупом колхозами машин у МТС, неизбежно повлекло за собой преобразование всей колхозной системы. Начался новый этап в развитии колхозного строя.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
РАЗВИТИЕ КОЛХОЗНОГО СТРОЯ В КОМИ АССР В 1946-1958 гг.
Положение колхозной деревни после Великой Отечественной войны
Наше сельское хозяйство больше давало государству, чем могло получить от него... И это естественно, так как государство вело войну1
М.И. Калинин
Великая Отечественная война нанесла колоссальный ущерб всему народному хозяйству СССР. Наряду с промышленностью, огромные потери понесло и сельское хозяйство. В первые месяцы войны, в период общего отступления советских Вооруженных сил, главное внимание государства было уделено эвакуации крупных промышленных предприятий на более безопасную территорию (Урал, Сибирь), при этом большинство аграрных производственных единиц было оставлено в зоне оккупации. При таком положении наибольший экономический ущерб от войны в сельском хозяйстве понесли колхозы на временно захваченной территории Советского Союза.
По данным Чрезвычайной Государственной Комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков, оккупанты разорили 98 тыс. колхозов, 1 тыс. 876 совхозов, 2890 МТС, более 40% всех колхозов и МТС страны, более 45% совхозов. Они уничтожили или вывезли 137 тыс. тракторов, 49 тыс. комбайнов, что составило примерно четверть всего довоенного тракторного и комбайнового парка, истребили или вывезли в фашистскую Германию более 26 млн голов крупного рогатого скота, 7 млн лошадей. На оккупированной территории было разрушено 285 тыс. животноводческих построек, ликвидировано 505 тыс. га плодовых насаждений, материальный ущерб, нанесенный колхозам, составил 181 млрд руб. (в довоенных ценах)2.
В силу того что в годы войны и тяжелейших условиях последующего восстановления национальной экономики приоритет был отдан всемерному развитию тяжелой индустрии, государство не могло отпускать сельскому хозяйству достаточно средств. В результате деревня работала на пределе своих возможностей. На фоне
18
резко ухудшавшейся демографической ситуации падали доходы колхозников, осложнялось хозяйственное положение коллективных хозяйств. Все это было свойственно и для артелей Коми АССР.
Хотя территория Коми АССР не подверглась вторжению агрессоров и на протяжении всего периода военных действий находилась в числе тыловых районов страны, тем не менее условия чрезвычайного военного времени не могли не сказаться на условиях хозяйствования, экономике колхозов республики. Ущерб, понесенный ими за годы войны, был весьма ощутимым.
Крайне деструктивному влиянию подверглись, прежде всего, трудовые ресурсы артелей. С 1940 по 1946 г. наличное население колхозов Коми АССР сократилось со 179,7 тыс. до 126,6 тыс. человек, или почти на 30% (Прил., табл. 44). В деревне практически отсутствовала система бронирования, а это означало, что почти все колхозники, годные по возрасту и состоянию здоровья, призывались в армию, уходили на фронт. В силу того что это коснулось наиболее квалифицированной и дееспособной части работников - трудоспособных мужчин, потери трудовых ресурсов колхозов были невосполнимыми. Многие из ушедших на фронт погибли, часть, после демобилизации, не вернулась в колхозы, предпочитая трудоустроиться на предприятиях промышленности.
В результате, качественный и количественный состав членов сельхозартелей республики к 1946 г. ухудшился по сравнению с довоенным периодом и не отвечал задачам послевоенного восстановления и развития сельского хозяйства Коми АССР. Несмотря на начало процесса демобилизации из армии летом 1945 г., число трудоспособных мужчин в возрасте от 16 до 60 лет, принимавших участие в колхозном производстве республики, сократилось к концу 1946 г. до 7,9 тыс. человек, против 26,3 тыс. в 1940 г., т.е. в 3,3 раза. Их удельный вес, по отношению к количеству всех работавших в колхозах в 1946 г., не превышал 10%, тогда как до войны составлял 23,1%3.
Количество трудоспособных женщин, участвовавших в общественном хозяйстве Коми АССР, также уменьшилось в 1940-1946 гг., в 1946 г. - на 31%, или на 13 тыс. человек. Общее число трудоспособных, работавших в колхозах, сократилось с 68,8 тыс. до 37,4 тыс., т.е. на 45,7%. В 1946 г. на один колхозный двор приходилось всего 0,9 работавших трудоспособных, против 1,5 в 1940 г. (Прил., табл. 40). Таким образом, наиболее дееспособная часть колхозников, труд которых имел определяющее значение для колхозного производства, всего за первую половину 1940-х годов понесла беспрецедентный ущерб, сократившись почти в 2 раза. Трудно не назвать такую стремительную убыль населения за столь короткий промежуток времени катастрофической для коми деревни.
19
Значительному сокращению подверглись и все остальные категории колхозного населения Коми АССР - подростки, престарелые и нетрудоспособные. Так, к концу 1946 г. число работавших престарелых колхозников снизилось до 13,3 тыс. против 27,4 тыс. в 1940 г. (более чем в 2 раза). Меньше пострадала категория трудившихся подростков от 12 до 16 лет - на 16,1%, или на 2,8 тыс. В итоге общая численность всех участвовавших в колхозном труде колхозников составила в 1946 г. лишь 79,4 тыс., против 113,7 тыс. в 1940 г., снизившись на 30,2% (Прил., табл. 44 ).
Следует учесть, что значительные потери в трудовых ресурсах колхозов за четыре военных года не были в должной мере компенсированы за счет повышения уровня механизации наиболее трудоемких работ в сельском хозяйстве и роста производительности труда. К концу войны труд в колхозах оставался по-прежнему физически крайне тяжелым и, по большей части, ручным. Несмотря на то что среднегодовая выработка трудодней трудоспособными колхозниками значительно выросла, общая их выработка в колхозах сократилась. Так, трудоспособному мужчине в 1946 г. был начислен 331 трудодень, против 259 в 1940 г., трудоспособной колхознице - соответственно 292 против 216. На одного условного трудоспособного (без учета пола) выработка среднегодового количества трудодней повысилась с 233 до 300, или на 28,7% (Прил., табл. 42). С другой стороны, в республике с 1940 по 1946 г. значительно снизилась средняя годовая выработка трудодней из расчета на один колхозный двор - с 423 до 364, и на один гектар посева - с 254 до 183, соответственно4. Сокращение общей численности колхозного населения и ухудшение его качественного состава обусловило снижение выработки трудодней в колхозах Коми АССР с 19 млн 632 тыс. в 1940 г. до 14 млн 896 тыс. в 1946 г., или на 24,1% (Прил., табл. 41).
Важно учесть, что социально-экономические условия жизни в колхозах, по всей видимости, не оставляли сколько-нибудь реальных шансов не только на некоторое восстановление трудовых ресурсов деревни, но и ставили под большое сомнение их неизменность, даже на исходном, послевоенном, чрезвычайно низком уровне. За годы войны материальное положение колхозников Коми АССР последовательно ухудшалось.
Очевидно то, что колхозная деревня выдержала тяготы войны (что фактически можно считать успехом с точки зрения государства), это было достигнуто лишь за счет сверхусилий крестьян, их настоящего трудового героизма, основанного на патриотических чувствах, ненависти к врагу, которые временно замещали фактическое отсутствие реального материального вознаграждения. В связи с окончанием войны данный моральный стимул к
20
труду неизбежно должен был потерять свою актуальность, уступив место более высоким социальным запросам, ожиданию лучшей послевоенной жизни.
Однако к 1946 г. материальное положение колхозного крестьянства Коми АССР, бывшее до войны и так весьма трудным, еще более ухудшилось. Как известно, роль материального вознаграждения колхозникам за работы в общественном хозяйстве, в отличие от рабочих и служащих, должны были играть не деньги, в виде заработной платы, и не продовольственные карточки, а натуральные и денежные выдачи, которые начислялись в зависимости от выработанных трудодней. "Трудоднем" называлась весьма специфическая форма учета труда колхозников, учитывающая его количество и качество, согласно утвержденным государством расценкам и нормам выработки. Однако на практике реальный уровень распределения на трудодни в колхозах не мог обеспечить функцию воспроизводства рабочей силы. Еще одно отличие состояло в том, что рабочий или служащий получали зарплату ежемесячно, а колхозник - раз или два в год, по итогам хозяйственной деятельности артели.
Средний объем продуктов, выдаваемых в колхозах Коми АССР на один трудодень, не только по-прежнему исчислялся граммами, но и претерпел значительное сокращение. Так, средняя выдача зерна в 1940 г. составляла 0,96 кг, а в 1946 г. - 0,42, снизившись почти в 2,3 раза. Картофеля было распределено на трудодень в 1946 г. 50 г, против 400 в 1940 г., или в 8 раз меньше; сена, соответственно, 1,01 кг, против 2,24, или в 2,2 раза меньше. Такие ценные в пищевом отношении продукты питания, как мясо, масло, молоко в колхозах Коми АССР в качестве натуральной оплаты труда колхозникам практически не выдавались (Прил., табл. 52). Продовольственные карточки, распространенные в основном в городах и на промышленных предприятиях и гарантировавшие хотя бы минимум потребления жизненно важных продуктов питания, для колхозного крестьянства были недоступны.
Несмотря на то что денежная составляющая трудодня номинально выросла в среднем с 64 коп. в 1940 г. до 1 руб. 31 коп. в 1946 г. (Прил., табл. 52), покупательная способность советского рубля была намного ниже довоенного уровня. При среднегодовой выработке трудоспособным колхозником Коми АССР в 300 трудодней (Прил., табл. 42), его средний денежный доход в 1946 г. равнялся 393 руб. в год, или 32,75 руб. в месяц (Прил., табл. 42 и 52). Этих денег, в лучшем случае, могло хватить лишь на уплату высокого сельскохозяйственного налога, различного рода государственных займов и "самообложения". Как видно, вопреки пропаганде даже добросовестный, интенсивный и самоот-
21
верженный труд в колхозе не мог надлежащим образом повысить уровень доходов колхозника. В слабых колхозах, а их было большинство, разница между доходами от общественного хозяйства честно работавших "передовиков" и уклонявшихся от общественных работ "нерадивых", была совершенно несущественна. Только за счет работы в колхозе крестьянин не мог обеспечить даже себя, не говоря уже о своей семье. Уровень жизни в послевоенной коми деревне был крайне низким.
За годы войны увеличилось число и удельный вес колхозов Коми АССР, вообще не распределявших денежные средства среди крестьян, - с 18 артелей в 1940 г. (2,5% от их общего числа) до 53 в 1946 г. (7,9%). Резкий рост числа относительно "благополучных" колхозов с выдачей на один трудодень более 2,5 руб. до 98 хозяйств в 1946 г., против четырех хозяйств в 1940 г. (Прил., табл. 53), также во многом объясняется инфляционными процессами. Исследователь колхозной деревни Г.Е. Корнилов приводит следующие данные: "Сумма эмиссии за 2-е полугодие 1941 г. была равна 16,2 млрд руб. Общая масса денег, выпущенных в обращение, увеличилась к концу 1941 г. по сравнению с предвоенным уровнем на 88% . За 1942 г. эмиссия составила 13,1 млрд руб. Вся денежная масса к январю 1943 г. возросла в 2,6 раза. В целом за годы войны было напечатано 46,1 млрд руб."5 Разумеется, при экономическом росте денежная эмиссия - технически необходимая вещь, не приводящая к инфляционным процессам, однако в условиях переориентации советской промышленности на выпуск военной продукции и сокращении производства товаров широкого потребления, рост цен и обесценивание национальной валюты были неизбежными.
В то же время нельзя отрицать и влияние таких факторов, как рост реальных денежных доходов сельскохозяйственных артелей в связи с повышением цен на колхозном рынке и увеличением числа колхозов, отчислявших в фонд оплаты труда значительный процент от всех своих финансовых поступлений. Так, количество колхозов Коми АССР, распределивших на трудодни свыше 50% от своих общих доходов, составило в 1946 г. 78 хозяйств, или 11,6% от их общего количества, против 35 хозяйств, или 4,9% в 1940 г. (Прил., табл. 54).
В связи с вынужденным ростом военных расходов, государством был значительно повышен уровень налогообложения личного подсобного хозяйства колхозников. В июле 1941 г. была введена 100%-ная надбавка к денежному сельскохозяйственному налогу. С 1 января 1942 г. она была заменена специальным военным налогом, носившим подушный характер, размеры которого превысили поступления в государственный бюджет по всем довоенным нало
22
гам с населения. Уплачивали его все взрослые граждане, начиная с 18-летнего возраста, не принимавшие участия в военных действиях, независимо от источника доходов. В 1941 и 1943 гг. дважды были повышены нормы "доходности" крестьянского подворья и усилена прогрессия ставок обложения по сельскохозяйственному налогу с увеличением их более чем в 5 раз против 1940 г.6, а для некоторых категорий колхозников - в 6 раз7. После окончания войны, с 1946 г., обременительный чрезвычайный военный налог был отменен, однако высокие ставки обложения сельскохозяйственным налогом оставлены в неизменном виде.
В средствах массовой информации республики, как и во всем СССР, ситуация с тяжелым материальным положением колхозников официально не признавалась и тщательно замалчивалась. Приводились лишь отрывочные данные о передовых хозяйствах, причем, как правило, в разных публикациях ссылались на одни и те же примеры8. Так, после войны в Коми АССР широкую известность получил колхоз "Звезда" Детского района, в котором на один трудодень в 1944 г. было выдано 3,4 кг хлеба и 3 руб. 44 коп. деньгами, вместо 2,2 кг хлеба и 35 коп. в 1940 г.9 В качестве демонстрации "безграничных возможностей колхозного строя" публиковалась информация о высоких доходах колхозников передовых артелей различных регионов страны. Так, в некоторых хозяйствах Узбекистана на один трудодень в 1945 г. было выдано 44 руб. 46 коп.10 При этом не оговаривалось, что колхозы, специализировавшиеся на разведении технических культур (хлопка, сахарной свеклы, табака и т.п.), а также винограда и цитрусовых, были на особом счету у государства, и высокие закупочные цены на их продукцию обеспечивали рентабельность производства и экономическое благосостояние колхозников. Колхозы же Коми АССР к таким хозяйствам не относились.
Сложной оставалась ситуация и с развитием механизации сельского хозяйства Коми АССР. Существенное негативное влияние на него оказала война. В целом по СССР, множество тракторов и автомашин было мобилизовано на оборонные нужды. Два тракторных завода были захвачены и разрушены агрессорами, а остальные - перепрофилированы на производство танков и другой военной техники. В итоге, за четыре года (1942-1945) сельское хозяйство, в масштабах всей страны, получило в 8 раз меньше тракторов (в условном 15-сильном исчислении), чем за соответствующий предвоенный промежуток, в 100 раз меньше комбайнов, в 10 - автомашин и т.д.11
В Коми АССР в 1940 г. 16 МТС обслуживали 423 колхоза, или 77,1% всех посевных площадей, тогда как в 1946 г. число артелей, пользовавшихся услугами 17 МТС, составило 413 хозяйств, имев
23
ших 80% всей посевной площади (Прил., табл. 27). Итак, рост был совершенно незначительным. Несмотря на открытие в 1942 г. в Коми АССР 17-й по счету машинно-тракторной станции, техникой она была обеспечена за счет других. К 1946 г. технический парк МТС, не пополнявшийся за годы войны, оказался предельно изношенным12. Выпущенная до второй половины 1940-х годов техника не отличалась высоким качеством. В те годы отечественными заводами выпускалось восемь различных типов и марок тракторов, большинство из которых представляли копии устаревших американских моделей. Кроме массы технических недостатков, они отличались чрезвычайно высоким потреблением топлива, т.е. были очень неэкономичны13. Основная масса техники была завезена в республику в период с 1933 по 1935 г. и с тех пор практически не обновлялась. В силу этого ухудшилась за годы войны и эффективность ее использования.
Применение имевшихся сельскохозяйственных машин затруднялось и теми обстоятельствами, что в системе МТС республики ощущались нехватка и низкая квалификация кадров механизаторов, отсутствовала должная ремонтная база, ощущался острый дефицит запасных частей, горюче-смазочных материалов, не хватало прицепных сельскохозяйственных орудий14. При устранении поломок техники зачастую приходилось применять совершенно не годные, с трудом восстановленные запчасти. В 1946 г. на 17 МТС республики приходилась всего одна мастерская капитального ремонта (Прил., табл. 30). В мастерских не хватало необходимого оборудования, поэтому качество починки и наладки техники было неудовлетворительным. В системе МТС Коми АССР ощущался большой недостаток кадров. К концу пятилетки среднегодовая численность рабочих МТС снизилась на 35% от уровня 1940 г., а укомплектованность трактористами составляла 58,7% от необходимого количества, что приводило к простоям техники15.
Значительно ухудшились основные показатели деятельности машинно-тракторных станций. Так, среднегодовая выработка на один условный 15-сильный трактор, в переводе на мягкую пахоту, сократилась в 2 раза: с 237 га в 1940 г. до 118 в 1946 г., на один условный 15-футовый комбайн-на 48%, с 98 до 51,1 га. При этом себестоимость работ МТС для колхозов составила в 1946 г. 83,47 руб. на 1 га мягкой пахоты, против 44,02 руб. в 1940 г., увеличившись почти в 2 раза. Общий объем выполненных силами МТС Коми АССР работ также значительно снизился - до 91 тыс. га мягкой пахоты в 1946 г., против 154 тыс. га в 1940 г. (Прил., табл. 27). Указанные негативные факторы были характерны для всей страны16.
Недостаток и снижение эффективности использования техники не могли быть восполнены ростом живого тягла в колхозах
24
республики. Количество рабочих лошадей, несколько сократившись в 1946 г. до 20,4 тыс. голов, против 20,6 тыс. в 1940 г., оставалось практически на довоенном уровне (Прил., табл. 12), при одновременном росте посевных площадей.
В то же время в развитии МТС Коми АССР следует отметить и некоторые весьма положительные моменты. Общий парк основных сельскохозяйственных машин несколько увеличился. Так, если в 1940 г. в МТС имелось 652,5 тракторов, в 15-сильном исчислении, и 38,7 15-футовых комбайна, то в 1946 г. - уже 775,5 тракторов и 69 комбайнов. Таким образом, общая тяговая мощность тракторного парка выросла соответственно с 10,2 тыс. лошадиных сил до 11,6 тыс. (Прил., табл. 27). В 1946 г. в среднем на одну станцию приходилось 24 обслуживаемых колхоза и 3 тыс. 872 га посева (Прил., табл. 27). По отдельным МТС количество колхозов колебалось от 11 (Мохченская МТС, Ижемский район) до 49 (Визинг-ская МТС, Сысольский район), а размер посевной площади - от 1 тыс. 775 га (Гамская МТС, Усть-Вымский район) до 9 тыс. 520 га (Визингская МТС). Не обслуживались силами машинно-тракторных станций в 1946 г. колхозы следующих шести административных районов республики: Троицко-Печорского, Удорского, Ухтинского, Усть-Цилемского, Усть-Усинского и Кожвинского17.
Одним из показателей некоторого улучшения материально-производственной базы МТС является увеличение их производственных фондов. Основные фонды МТС Коми АССР на конец 1946 г. составляли 13,4 млн руб. против 11,8 млн в 1940 г. (Прил., табл. 27). Но, к крайне негативным факторам следует отнести то обстоятельство, что к началу 1946 г. ни одна из МТС Коми АССР не была электрифицирована.
Наиболее механизированными в колхозах были работы в полеводстве. Однако несмотря на то что МТС за годы войны увеличили площадь обрабатываемых земель, большую часть работ колхозам приходилось проводить все же собственными силами, используя конно-ручной труд. Так, например, в 1946 г. такой вид сельскохозяйственных работ, как боронование в один след, колхозы провели на площади 84,7 тыс. га, а МТС - только на 21,0 тыс. га, т.е. в четыре раза меньше. При этом такие важнейшие, с точки зрения агротехники, виды полевых работ, как рядовой сев, культивация, обработка паров, взмет зяби были механизированы совершенно недостаточно, а на уборке урожая, сенокошении и силосовании техника МТС фактически не использовалась. Так, за период 1940-1946 гг. уровень механизации сева зерновых в колхозах снизился с 9,6 до 8,5% а, уборка зерновых комбайнами, с 7,4 до 3,%, соответственно (Прил., табл. 31). Большие трудности испытывали колхозы республики с механизацией тру
25
доемких процессов в животноводстве. В данной сфере МТС помогали им чрезвычайно слабо.
Следует подчеркнуть, что даже при таких негативных показателях развития хозяйства, колхозы республики внесли значительный вклад в укрепление обороноспособности страны. Артели Коми АССР ценой огромных усилий крестьянства за четыре военных года (1941-1944) дали государству больше хлеба на 16,9 тыс. т, картофеля - на 36,5 тыс. т, овощей - на 11,8 тыс. т, мяса - на 2,8 тыс. т, молока - на 69 тыс. 345 гл, шерсти - на 66,7 т, против четырех довоенных лет (1937-1940 гг.)18. Вооруженным силам СССР были безвозмездно переданы тысячи лошадей и ездовых оленей. Кроме того, в фонд обороны колхозниками и колхозами было бесплатно выделено 4 тыс. 800 голов скота, 208 т зерна, 236 тыс. л молока, 126,4 т овощей19.
Колхозники вместе с остальным населением Коми АССР в короткий срок из личных сбережений собрали на строительство танковой колонны "Колхозник Коми АССР" 9 млн 30 тыс. руб. и на две эскадрильи им. тов. Берия и "Коми комсомолец" -5 млн 970 тыс. руб., всего 15 млн руб. В благодарность за эту в высшей степени патриотическую акцию была получена правительственная телеграмма, за подписью главы Советского государства И.В. Сталина. Позже в Фонд обороны было собрано еще 4 млн руб. Широкую известность получил случай, когда члены сельскохозяйственной артели им. Оплеснина собрали из собственных скудных средств 80 тыс. руб. на строительство танка имени своего односельчанина Героя Советского Союза Н.В. Оплеснина20.
В жесточайших условиях вооруженной борьбы с фашистскими захватчиками государство было вынуждено широко привлекать личные сбережения граждан на нужды обороны страны путем выпуска облигаций государственного займа, объем которых к 1944 г. по сравнению с 1940 г. вырос в 6 раз. За годы войны трудящиеся Коми АССР приобрели таких долговых обязательств государства на 226 млн 700 тыс. руб., а на покупку билетов денежно-вещевых лотерей потратили 39 млн 207 тыс. руб.21 За годы войны объемы такого рода платежей и взносов населения в госбюджет выросли в 4 раза22. При этом надо учитывать, что в целях уменьшения размеров вынужденной денежной эмиссии на период войны были заморожены все операции с довоенными вкладами граждан, прекратились выплаты и по ранее выпущенным облигациям госзайма. А это были немалые средства. Достаточно сказать, что на начало 1940 г. общая сумма вкладов только колхозников Коми АССР равнялась 7 млн 088 тыс. 100 руб.23
Сразу после войны, в порядке помощи, колхозы Коми АССР безвозмездно передали колхозам освобожденных районов 8 тыс.
26
голов крупного рогатого скота и 2 тыс. свиней24. Естественно, все это потребовало колоссального перенапряжения всех имеющихся ресурсов колхозов и колхозников, и не могло не сказаться на состоянии экономики коллективных хозяйств. Необходимо отметить, что к началу восстановительного периода большое число колхозов республики оставались крайне мелкими и экономически слабыми хозяйствами. Из 673 артелей Коми АССР в 1946 г. 21,2% состояли менее чем из 30 дворов25,46% располагали посевной площадью до 100 га, 75,9% от их общего числа имели денежные поступления до 100 тыс. руб. (подсчитано по табл. 6 и 39 Прил.).
За годы войны количество грузовых автомобилей сократилось со 112 до 11 единиц, т.е. более чем в 10 раз, конных плугов уменьшилось на 7,8 тыс. штук, или на 36,7%, борон - на 1 тыс. 250 шт., или на 26,6%, зерновых сеялок - на 98 шт., или на 13,1% и т.д. (Прил., табл. 34). Электроэнергией пользовалось ничтожное количество коллективных хозяйств - 9 артелей, или 1,3% от их общего числа (Прил., табл. 32). Электричество при этом шло, прежде всего, на бытовые нужды, а не на производственные. Подверглось значительному снижению число и вместимость основных хозяйственных построек и сооружений. Так, на 3,2 тыс. скотомест сократилась емкость колхозных конюшен, на 690 скотомест - коровников, на 8 тыс. т - зернохранилищ, на 4,2 тыс. т - картофелехранилищ, вместимость силосных башен - в 13 раз. Но наблюдался и весьма ощутимый рост количества и вместимости телятников, свинарников, овчарен (Прил., табл. 22).
Колхозам Коми АССР удалось добиться роста посевных площадей. В 1946 г. они составили 88,2 тыс. против 77,4 тыс. га в 1940 г. Изменение структуры посевов было следующим: площадь под зерновыми культурами в 1940 г. равнялась 55,0, а в 1946 г. -67,8 тыс. га, под картофелем, соответственно, - 5,6 тыс. и 8,8 тыс. га, под другими овощами, - 0,7 тыс. и 3,4 тыс. га. Наибольшему сокращению подверглись посевы технических культур - с 5,8 тыс. в 1940 г. до 0,9 тыс. га в 1946 г. На 29% сократились площади под кормовыми культурами (Прил., табл. 4). Структура же сортовых посевов сельскохозяйственных культур за годы войны практически не претерпела изменений (Прил., табл. 5).
Несмотря на значительное увеличение общественных посевов за годы войны, валовой сбор сельскохозяйственных культур, кроме овощей, в колхозах Коми АССР серьезно сократился. Это объясняется тем, что резко увеличилась посевная площадь на одного трудоспособного члена артели, с 1,12 га в 1940 г. до 2,31 г. в 1946 г. (Прил., табл. 33). В то же время мощность тракторного парка МТС (в пересчете на одну лошадиную силу механической тяги) осталась прежней - около 13 л.с. на 100 га посева в колхозах26, что
27
неизбежно привело к ухудшению качества обработки земель, ухода за культурами. Это сказалось на валовом сборе и урожайности в колхозах. Так, зерновых в 1946 г. было собрано на 236,7 тыс. ц, или на 42,6% меньше, чем в 1940 г., картофеля 230,9 тыс. ц, или в 2 раза, соответственно (Прил., табл. 9). Такая же ситуация была характерна и для последующих лет (Прил., табл. 14).
Сокращение урожайности в артелях было особенно резким. Средний сбор зерновых с одного гектара посева в колхозах республики уменьшился с 1940 по 1946 г. почти в 2 раза - с 10,2 до 5,3 ц. Средняя урожайность картофеля за те же годы снизилась в 2,7 раза - с 81,7 до 30,2 ц с га, а других овощей - в 3,7 раза - со 103,4 до 28,0 ц на га посева (Прил., табл. 9).
Итак, крайне неблагополучное состояние растениеводства в хозяйстве республики было обусловлено следующими причинами. Во-первых, в колхозах ощущалась острейшая нехватка рабочих рук и механизмов. Во-вторых, рост посевных площадей не был обеспечен соответствующим ростом агротехники, значительно сократилось внесение в почву органических и минеральных удобрений. В-третьих, хозяйства артелей нуждались в значительных финансовых инвестициях извне, так как накопить их своими силами в рамках колхозной системы не было никакой возможности. Налицо были явные признаки того, что за годы войны колхозы республики полностью исчерпали все свои ресурсные возможности и остро нуждались в некоем реабилитационном периоде, восстановлении своего хозяйства на основе необходимой, и, по всей видимости, потенциально возможной помощи со стороны государства.
Столь же неблагополучная ситуация складывалась и в колхозном животноводстве, которое было основной, ведущей отраслью хозяйства колхозов республики. В ней также преобладали тенденции к сокращению. В период с 1940 по 1946 г. общественное стадо крупного рогатого скота сократилось на 13,7%, или на 11,5 тыс. голов, в том числе коров - на 8%, или на 2,3 тыс. Поголовье свиней уменьшилось к 1946 г. на 3,8 тыс., или на 32,0%, против 1940 г., в том числе маточное поголовье - на 14,5%, или на 0,4 тыс., число лошадей - на 29,5%, или на 13 тыс. голов. В то же время следует отметить, что наблюдался значительный рост овец - почти в 2 раза, и некоторое увеличение поголовья оленей - на 9% (табл. 12).
Уровень валового производства животноводческой продукции в колхозах также изменился в достаточно ощутимой степени. Производство мяса (всех видов) с 1940 по 1946 г. сократилось на 0,6 тыс. т, или на 30%, сливочного масла - на 422 ц, или на 21%, молока - на 1,4 млн л, или на 6%. Но, производство овечьей шерсти возросло на 25,4 т, или в 2,3 раза, куриных яиц - на 274 тыс. шт., или в 3,7 раза, меда - на 150 ц, или в 2,3 раза (Прил., табл. 14).
28
В годы войны продуктивность животноводства колхозов Коми АССР не только оставалось невысокой, как в довоенный период, но даже несколько снизилась. Например, среднегодовой удой молока на одну фуражную корову в 1946 г. был равен 751 л, против 850 в 1940 г., те. на 11,7%. Настриг шерсти на одну овцу за тот же период сократился с 1,44 до 0,92 кг, или на 36,1% (Прил., табл. 17).
Таким образом, можно утверждать, что производительные силы сельскохозяйственных артелей Коми АССР за годы войны были серьезно подорваны. Т.Е. Корнилов отмечает, что "к концу войны колхозы подошли крайне обессиленными и ослабленными - с разрушенными производительными силами, запущенной землей, отброшенным на десятки лет назад животноводством"27. Эта оценка полностью применима и к сельскохозяйственным артелям Коми АССР.
Далее необходимо отметить, что достаточно ярко выраженное неблагополучное положение колхозов Коми АССР, как впрочем и всего Союза ССР, официально не признавалось. В некоторой степени это оставалось характерной чертой и первых работ, посвященных рассматриваемой проблематике.
В средствах массовой информации тех лет утверждалось, что победа в Великой Отечественной войне "неопровержимо" свидетельствует о "силе и жизненности колхозного строя". Однако в расчет совершенно не принималось то обстоятельство, что реальный размер цены, которую пришлось заплатить для победы колхозной системе мог ощутимо подорвать ее "силу и жизненность".
Следствием такой позиции был тезис о том, что колхозы вовсе не нуждаются в сколь-либо значимой помощи извне и вполне способны самостоятельно справиться с задачей форсированного восстановления и развития своего хозяйства, поставленной государством. Для этого необходимо лишь задействовать имеющиеся скрытые, но неограниченные "резервы", лучше использовать огромные преимущества, "таящиеся" в социалистической системе земледелия и животноводства. В качестве доказательств в печати приводились данные о том, что отчисления средств в неделимые фонды артелей Коми АССР в 1940 г. составляли 3 млн 76 тыс. руб., а в 1944 г. - 12 млн 58 тыс. руб., а стоимость основных средств производства с 1940 по 1946 г. увеличилась с 47,1 млн руб. до 56,7 млн руб28. Общая сумма денежных поступлений в 1946 г. достигла 32,7 млн руб., против 53,7 в 1940 г. (Прил., табл. 37). Однако столь существенная разница в показателях в значительной степени носила инфляционный характер. Более того, в республиканской печати отмечалось, что в годы войны общественное хозяйство колхозов "продолжало укрепляться", что якобы в колхозах имеются "все условия и возможности" для дальнейшего самостоя
29
тельного развития и интенсификации производства29. В качестве причин возможных неудач назывались "неумение, а подчас и нежелание преодолеть возникшие трудности", а также "беспечность и слабость" местного руководства, которое зачастую не в состоянии "перестроить руководство сельским хозяйством, мобилизовать всех колхозников на высокопроизводительный труд, успешное и своевременное проведение всех работ"30.
Итак, за период военного времени всему сельскому хозяйству, в том числе и колхозам Коми АССР, был нанесен значительный ущерб. Снизились все основные показатели производства, ослабла материально-техническая база МТС и артелей, колоссальный урон понесли трудовые ресурсы села, прежде всего, за счет их наиболее дееспособной части - трудоспособных мужчин. Ухудшилось и без того чрезвычайно низкое материальное положение тысяч тружеников села. Если бы не трудовой героизм колхозников, проявлявшийся в беспрецедентном напряжении всех сил в процессе работы в общественном хозяйстве, если бы не безграничное терпение, основанное на патриотизме и ненависти к захватчикам, последствия, несомненно, могли быть гораздо худшими.
Представляется несомненным, что после выхода из чрезвычайного режима военного времени деревня срочно нуждалась не только в снижении уровня эксплуатации, но и прямой помощи со стороны государства, прежде всего, заключавшейся в изменении системы заготовок колхозной продукции, ослаблении налогового бремени, значительных финансовых инвестициях и других мероприятиях по восстановлению и дальнейшему развитию экономики коллективных хозяйств.
Основные принципы аграрной политики Советского государства
Посмотрите на социализм или коммунизм: исторические враги капитализма, но в деталях, а часто и в принципах, в том, что касается отношений между городом и деревней, они продолжают и даже усугубляют некоторые из присущих ему фундаментальных процессов. В этом заключается настоящая историческая и политическая трудность. Лев Троцкий говорил, что история капитализма - это история победы города над деревней31.
Р. Уильяме
В рассматриваемый период аграрная политика Советского государства была одним из главных факторов развития колхозного строя, и в целом всего сельского хозяйства СССР. Изучение этого вопроса весьма сложно в методологическом отношении. Оцен
30
ки во многом зависят от политических пристрастий исследователя. На сегодняшний день важнейшие положения советской историографии по данному вопросу устарели, в то время как пришедшие им на смену не могут считаться общепринятыми. Поэтому представляется очень важным предпринять попытку охарактеризовать основные принципы этой политики, стремясь к объективным оценкам.
Вообще, правовым фундаментом колхозной системы специфически сталинского типа служил "Примерный Устав сельскохозяйственной артели", принятый в 1932 г. и обретший свою вторую редакцию 17 февраля 1935 г. на II Всесоюзном съезде колхозников и утвержденный Советом Народных Комиссаров Союза ССР и ЦК ВКП (б)32. Слово "примерный" не должно вводить в заблуждение. В средствах массовой информации оно, как правило, заменялось на "сталинский" и его положения носили силу закона. Устав сразу стал своего рода колхозной конституцией и должен был неукоснительно соблюдаться. Имеет смысл привести заложенные в нем принципы, так как они оставались весьма актуальными для рассматриваемого периода, формально - до 1956 г., а по существу - вплоть до 1965 г.
Официально, согласно указанному основополагающему документу, целями существования артели провозглашались: "...обеспечение полной победы над нуждой и темнотой, над отсталостью мелкого единоличного хозяйства, создание высокой производительности труда и лучшей жизни колхозников". Утверждалось, что строительство социализма неразрывно связано со строительством колхозов, и это "есть единственно правильный путь для трудящихся крестьян", позволяющий "сделать свой колхоз большевистским, а всех колхозников зажиточными"33.
В своей хозяйственной деятельности колхозы должны были принимать "к точному исполнению" государственный план производства, а члены колхоза обязывались "трудиться честно". Земля колхозов являлась "общенародной государственной собственностью" и "закреплялась за артелью в бессрочное пользование, т.е. навечно"34. Вся крупная сельскохозяйственная техника также была собственностью государства и предоставлялась колхозам в пользование за отдельную плату.
Из земельного массива, занимаемого колхозом, каждый артельный двор получал на правах пользования участок земли в размере от 0,25 до 0,5 га (не считая земли под жилыми постройками), в зависимости от географической зоны, в которой располагался колхоз. Для индивидуальных подсобных хозяйств колхозников Коми АССР размер был установлен в 0,25 га. В хозяйстве каждого колхозного двора дозволялось иметь, за редким исклю
31
чением, не более одной коровы, одной свиноматки с приплодом, до 10 овец или коз и неограниченное количество птицы и кроликов. Рабочий скот, например, лошадь, в личном владении колхозника не предусматривался. Право пользования "индивидуальным приусадебным хозяйством" напрямую зависело от членства в колхозе. Исключение из артели автоматически влекло за собой его потерю, без какой-либо компенсации35.
Руководство колхозом осуществляло "правление" во главе с председателем, избираемым на два года "высшим органом управления артели" - общим собранием колхозников, при кворуме в две трети от их общего числа. Процедура голосования оговаривалась специально. Она обязательно должна была носить открытый, т.е. наименее демократичный характер36. Полномочия председателя были чрезвычайно широкие.
В правление, кроме председателя, входили его заместители, счетовод (бухгалтер), бригадиры и заведующие животноводческими фермами. Деятельность правления не реже четырех раз в год должна была проверять "ревизионная комиссия", также избираемая. По результатам хозяйственного года правление должно было отчитываться перед общим собранием колхозников.
Структура распределения полученных за год от своего хозяйства денежных средств, урожая и продуктов животноводства была жестко регламентирована. Согласно законодательству, основным, доминирующим потребителем колхозной продукции было государство. Артели были вынуждены не только производить заранее указанные виды и объемы продукции, но и, в самую первую очередь, сдавать значительную ее часть в виде так называемых "обязательных государственных поставок" по строго определенной самим же государством цене. До 1953 г. государство держало данные цены на таком низком уровне, что их с полным основанием можно назвать символическими. Они далеко не восполняли артелям даже производственных затрат. Фактически же, "госпоставки" можно расценить не иначе как натуральный налог, выплачиваемый колхозами за право пользования землей. При этом государство шло и на различные уловки. Удельный вес поставок был велик от того, что он исчислялся в процентах, исходя из валового урожая, оцениваемого "на корню", на основе "видовой" (биологической) урожайности, т.е. весьма приблизительно, и, как правило, очень завышение Затем проценты переводили в вес, и полученная величина поставок, уже в тоннах, выплачивалась из "амбарного", т.е. оприходованного колхозом урожая, что было им крайне невыгодно37. В случае урожайного года, или даже без какого-либо формального повода, нормы поставок могли быть в любой момент произвольно увеличены, даны "дополнительные
32
задания", даже после того, как колхоз уже выполнил ранее установленный уровень сдачи продуктов. По выполнении поставок, колхозы были обязаны выплачивать "натуроплату" за услуги МТС, что также ложилось тяжелым бременем на хозяйства. Далее артели обязывались продавать часть продукции по несколько повышенным ценам, в порядке "государственных закупок", но и они не окупали стоимости производства сельскохозяйственных продуктов.
После выполнения этих условий колхозы должны были из оставшегося урожая сформировать различные внутрихозяйственные фонды: семенной, фуражный, страховой и т.д. Затем часть урожая продавалась по системе "контрактации" и кооперативной торговли также по не вполне выгодным "предельно-закупочным"38 ценам. И только после выполнения всех требований государства колхоз получал право распределить оставшееся между членами артели на выработанные ими "трудодни".
Одновременно, получив особое разрешение, в котором указывалось, что к данной артели государство не имеет больше претензий, хозяйство могло воспользоваться возможностью продать часть продукции на так называемом "колхозном рынке", где цены на продовольствие, диктуемые повышенным спросом, были весьма высокими и поэтому выгодными. Артелям Коми АССР большую часть всех денежных поступлений приносила именно колхозная торговля (см. Прил., табл. 37).
Если колхоз в силу каких-либо причин не смог вовремя рассчитаться с государством по любому из видов обязательных натуральных выплат, то "недостача" переводилась в задолженность. Со следующего урожая артели были обязаны сначала погасить все предыдущие долги, а затем выплатить все, что причитается за текущий год. Если вновь образовывались долги, то на следующий год все повторялось. В результате зачастую складывалась ситуация, что урожая не хватало не только чтобы распределить оставшееся на трудодни колхозникам, но даже на фураж скоту и семена для будущего посева. В этом случае государству приходилось снабжать колхозы зерном, что оформлялось как "семенная" или "фуражная" ссуда, подлежавшая первоочередной оплате на будущий год, до выплаты по задолженности. Наряду с натуральными ссудами чрезвычайно широко применялись денежные - долгосрочные и краткосрочные. Они, как правило, также носили целевой характер: на покупку скота, кормов, инвентаря, строительство электростанции и т.п. Нередко их расходование не давало должного эффекта, и хозяйство на долгие годы становилось должником государства без надежды выбраться из кабалы, если, конечно, долг не будет списан.
2. Милохин Д.В., Сметанин А.Ф.
33
Кроме натуральных обязательных выплат колхоз выплачивал денежные налоги, различные страховые платежи и сборы. Первоочередное значение имел подоходный налог, которым облагалась не чистая прибыль, а валовая, т.е. включая все производственные затраты и фонд оплаты труда. Например, для колхозов Коми АССР данный налог в 1952 г. составил 7 млн 610 тыс. руб., или 16,8% от всех финансовых поступлений, почти столько же, сколько было выдано колхозникам на трудодни (7 млн 760 тыс. руб.). Совокупная величина всех обязательных денежных выплат государству была равна в том же году 11 млн 259 тыс. руб., или 24,9% от валового денежного дохода, что составило 78,9% расходов колхозов на производственные нужды39.
Таким образом, в рассматриваемый период, особенно до резкого повышения заготовительных и закупочных цен в 1953 г., заготовительная (ценовая) политика и налоговая система советского государства наносили прямой ущерб экономике коллективных хозяйств и не оставляли шансов на ее перспективное развитие.
Организация труда в колхозах была достаточно суровой, почти армейской. Согласно Уставу, все члены артелей обязывались: "строго беречь... колхозную собственность и государственные машины... подчиняться требованиям устава, соблюдать правила внутреннего распорядка, аккуратно выполнять... работы и общественные обязанности, строго соблюдать дисциплину..." Кроме того, "за бесхозяйственное и нерадивое отношение к ... имуществу, за невыход без уважительных причин на работу, за недоброкачественную работу и за другие нарушения" правление имело право наложить на виновных "взыскания, согласно внутреннему распорядку", как правило, в виде списания части выработанных трудодней40.
В процессе производственной деятельности колхозники объединялись в бригады, за которыми должны были закрепляться определенные участки работы по отраслям производства. Все работы осуществлялись на основе сдельщины, при которой размеры оплаты зависели от выработки и от темпов труда. Данный принцип, как метко подметил французский историк Н. Верт, представлял собой самый примитивный, согласно теории К. Маркса, способ эксплуатации41.
Социальные гарантии крестьянам со стороны государства были сведены к нулю. В Уставе ничего не говорилось о праве на оплачиваемый отпуск, больничный лист, максимальной продолжительности рабочей недели, рабочего дня, крайнем пределе трудоспособного возраста, каком-либо пенсионном обеспечении. Продолжительность отпуска по беременности была небольшой - всего два месяца, один - до родов, другой - после, с сохранением половины средней выработки женщиной трудодней42.
34
Таким образом, колхозы были весьма специфическими субъектами хозяйствования в аграрном секторе социалистической экономики. При внешних "самостоятельности", "добровольности" и "самоуправлении"43 они подчинялись прямому централизованному административному управлению, жесткой внешней и внутренней дисциплине. Особый, "бесправный" характер организации и деятельности сельскохозяйственных артелей обуславливал возможность их прямого подчинения государственным экономическим и политическим интересам, без учета собственных. При этом ответственность за свое экономическое состояние целиком ложилась на плечи артелей. Новый класс "колхозного крестьянства" практически не имел никаких социально-экономических прав, кроме обязанностей, что было очень удобным условием при мобилизации трудовых ресурсов в сельскохозяйственном производстве.
Все эти обстоятельства и послужили, в отличие от официальной версии, главной причиной создания колхозной системы данного типа в масштабах всей страны. Тщательно скрываемый смысл ее существования и функционирования для государства сводился к получению возможности беспрепятственно изымать из аграрной сферы все наличные ресурсы (финансовые, трудовые, сырьевые, продовольственные). Деревня превращалась в безотказный источник роста всех остальных отраслей народного хозяйства. Именно в этом состоял секрет столь скорой модернизации советского общества, секрет скачка социалистической экономики от аграрного уровня развития к индустриальному.
Аграрную политику СССР в период первых послевоенных пятилеток (1946-1958) можно разделить на два этапа, по своему характеру совершенно противоположных. 1946-1953 годы можно охарактеризовать как время жесткой, консервативной политики "реставрации" довоенных принципов функционирования колхозной системы. В терминах советской историографии это был период "организационно-хозяйственного укрепления колхозов", в противовес которому отдельные современные авторы называют его "аграрным деспотизмом" и "вторым раскулачиванием"44. Для того чтобы оценить адекватность принимаемых правительством И.В. Сталина мер по отношению к колхозной деревне, следует определить возможные варианты альтернативного развития села после войны.
В противовес такому подходу период 1953-1958 гг. был этапом проведения глубоких реформ, к 1958 г. приведших к изменению "несущих конструкций" сталинской модели колхозной системы: изменению статуса колхозно-кооперативной собственности, системы сбыта продуктов сельскохозяйственного производства, снижению налогового бремени.
2* 35
Смена политического руководства в 1953 г. изменила расстановку сил на внутриполитической арене. Представители новой власти критически оценивали положение советской деревни и весь предшествующий курс, и были самым решительным образом настроены воспользоваться всеми имеющимися в их распоряжении средствами в целях коренного улучшения дел в аграрной отрасли народного хозяйства. Данной задаче, главным образом, должно было послужить реформирование колхозной системы, существовавшей без каких-либо значительных изменений с начала 1930-х годов. Начало указанному процессу положили программные выступления Председателя Совета Министров Г.М. Маленкова на августовской сессии Верховного Совета СССР и Первого секретаря ЦК КПСС Н.С. Хрущева на сентябрьском (1953 г.) Пленуме ЦК КПСС.
Основными характеристиками указанного аграрного курса были: резкий рост государственных инвестиций в экономику села, смягчение режима управления колхозами, усиление внимания к социально-экономическому положению колхозного крестьянства.
Началом периода реставрации политики 1930-х годов можно считать уже выход постановления Совета Министров СССР и ЦК ВКП (б) от 19 сентября 1946 г. "О мерах по ликвидации нарушений Устава сельскохозяйственной артели в колхозах"45. Под столь благовидным названием скрывались весьма неприглядные меры. Несмотря на внешнюю пристойность, в сущности все сводилось к не раз уже испробованной политике "закручивания гаек". По мнению властей, "нарушения" выражались в следующем: в колхозах широко практиковалось "неправильное" расходование трудодней, "расхищение колхозной земли", "растаскивание" имущества и нарушения "демократических основ управления". С данными нарушениями и связывалось неблагополучное положение "во многих колхозах". Отмечалось, что "вся эта, чуждая ленинизму, практика извращения политики партии и правительства ... глубоко вредит делу колхозов и является крайне опасной для всего социалистического строительства нашей страны"46.
Борьба с "неправильным расходованием" трудодней проводилась по линии прекращения оплаты "лиц, не занятых на основных работах в сельскохозяйственном производстве" - сторожам, пожарным, письмоносцам, рабочим строительных бригад и т.д., а также списания некоторой части трудодней колхозников под предлогом их необоснованного начисления, или "разбазаривания". Предполагалось, что за счет этого можно будет увеличить среднюю выдачу на остальные трудодни, тем самым повлиять на уровень заинтересованности колхозников в труде.
36
